— И то верно, прошлое. Глядите-ка, у нас особые гостьи.

Женщины, вошедшие в таверну резко отличались от остальных посетителей. Их одежда выделялась на фоне потрепанных моряцких курток, засаленных косиц, простеньких платьев и невзрачных косынок. Обычные путники приходили в запыленных или промокших плащах, с мешками и седельными сумками. Дамы же выглядели чистенькими, ухоженными, не перенесшими никаких тягот путешествия, о чем красноречиво говорили дорожные костюмы.

Старшая из женщин огляделась и указала сопровождающему мужчине в ливрее отойти назад. Тот будто бы возразил, но быстро умолк под пристальным взглядом хозяйки. Вторая, вероятно, дочь, поскольку сходство невозможно не заметить, с любопытством оглядывалась вокруг и послала улыбку тотчас ободрившемуся Тибо.

— Доброго дня, — проговорила старшая, подойдя к стойке. — Мне сказали, это лучшее место в городе и им владеет молодая девушка. Это вы?

— Да, госпожа.

— Леди Аделайн Сибилл.

Говорила она приветливо, но с легким снисхождением, указывая на явные различия в положении. Взгляд был прямым, уверенным и смелым. Поход в таверну вряд ли входил в любимые занятия леди и, готова биться об заклад, окружающая обстановка ей чужда. Но все аристократы с рождения учились вести себя так, что появись рядом хоть пьяный моряк, хоть стая зловонных сшейдов, бровью не поведут. Леди Аделайн было не слишком уютно, о чем сказало мимолетное постукивание пальцев по краешку стойки.

— Прошу прощения, — я поспешила извиниться, поскольку заполучить высокородную гостью редкая удача. Конечно, они как и прочие бывают капризны и прижимисты, но слух, что в «коте и лютне» останавливаются важные особы, сыграет на руку. Стоит последовать советам Анри и постараться понравиться.

— Не страшно, — одними уголками губ леди улыбнулась и изящным жестом указала на спутницу. — Моя дочь, леди Бланш Сибилл. Мы только что прибыли, и, к несчастью, пострадали из-за нерасторопности поверенного. Пока он искупает вину и готовит новый дом, мы бы хотели остановиться в этом заведении. Его рекомендовали самым чистым и приятным. Верно?

Если леди Аделайн предпочитает вести дела с подобной хваткой, я, пожалуй, зажгу пару свечей с просьбой богам смилостивиться к поверенному. Бедняга видно поседел, исправляя ошибку, помешавшую заселиться в новенький дом. Вполне возможно, дамы его купили, желая провести лето у моря. Или сняли, не собираясь мыкаться по гостиницам и постоялым дворам. Судя по цепкому взгляду и требовательному голосу, леди Аделайн не слишком довольна — зал осматривает нарочито придирчиво. Терк и Мод весьма благоразумно ретировались, а Тибо громко запел, перебив едва зазвучавшую похабную моряцкую шутку.

— Можете не сомневаться, леди Сибилл, в «коте и лютне» вас ждет самый теплый прием. У нас есть подходящая комната. Если угодно, слуги отнесут вещи и подадут обед.

— Я бы хотела вначале взглянуть.

— Непременно. Кайра, поди сюда.

— Матушка, — подала голос Бланш, спешно снимающая перчатки из тончайшей кожи. — Остановимся здесь. Всего-то на три дня. Нет никаких сил ехать дальше.

— Но мы не видели комнат.

— И пусть. Я не вынесу очередной поездки. Взгляни, здесь уютный зал, а госпожа Ирмас — вас ведь так зовут? — очень милая девушка. Не хочу поселиться в сарае, которым заправляет какая-нибудь гадкая старуха.

— Бланш, прекрати. Что за выражения?

— Простите, но я слишком устала, чтобы спорить и выбирать. Давайте остановимся здесь и наконец пообедаем. Умираю с голоду.

После мимолетного колебания леди Аделайн благосклонно кивнула.

— Будь по-твоему. Три дня в таверне как-нибудь выдержу. Госпожа Сорель, прошу подать обед в комнату. Надеюсь, на кухне чисто?

— Уверяю, леди Сибилл, кухня «кота и лютни» одна из лучших в городе. Повариха Марта служит здесь два десятка лет и готовит превосходно. Вы останетесь довольны.

— Охотно верю, — очаровательно улыбнулась Бланш, перебивая мать только-только открывшую рот. — И подайте обед в зале. Матушка, прошу! Вы только послушайте, как поет тот юноша! Разве не славно поесть и насладиться его голосом? Прошу, не спорьте со мной.

Леди Аделайн в неопределенном жесте махнула рукой и отправилась за дальний стол. Бланш восторженно захлопала в ладоши и уходя, подмигнула. Мод подалась в сторону, чтобы освободить дорогу и нечаянно не наступить на подол темно-бежевого платья. Такое ни одна горожанка не решилась бы надеть в дорогу. Лучше выбрать что-нибудь темное, не новое, не боящееся грязи и пыли. Украшения спрятать под одеждой, а не в сумку — мало ли какой ловкий карманник попадется в проходящем экипаже. Леди Бланш вряд ли думала о подобных трудностях, и ее ушки украшали жемчужные серьги.

— Ох, красивая же девица, — восхищенно шепнула Мод. — Интересно, у высокородных принято так завивать локоны? Мне бы пошло?

— Может, и принято. Тебе-то с того что? — отозвалась подошедшая Лизет. — У леди волосы будто шелк, а твои — солома.

— Так на себя погляди. Твои такие же!

— Будто я спорю? А вот платье у нее красивое. Даром что дорожное.

— Дорожное? Скажешь тоже!

— Ну не балу же с лордами в нем танцевать? Скажите, госпожа Сорель.

Похвастаться познаниями моды, принятой в кругах высокородных я не могла, но Лизет права. Леди Бланш не выберет скромное платье для выхода в свет. Скорее, закажет новенькое у дорогого портного с гильдейским значком, громадным опытом работы и целым штатом помощников. Господину Бенуа о таких заказах лишь мечтать. Впрочем, если обе леди Сибилл останутся в Леайте надолго, у него появятся шансы.

— А мне откуда знать? Я с лордами на балах не кружилась. Ты, Мод, отправляйся на кухню и передай Марте: пусть приготовит дамам лучшие порции. Да и вина им предложи, чтоб не скучали.

— Будет сделано, госпожа. Ох, славно, что они у нас остановились. Я с высокородными никогда не говорила.

— Вот и помалкивай, — хихикнула Лизет, забирая эль для моряков. — Как скажешь глупость, они и съедут. Решат будто здесь одни необразованные клуши работают.

— Сама клуша! — обиделась Мод. — Я, между прочим, читать и писать раньше тебя научилась.

— Нашла, чем хвалиться. Читает она, госпожа, по слогам, — Лизет показала сестре язык и унесла кружки, а Мод, насупившись, отправилась на кухню.

Тибо, едва закончив балладу, принялся за следующую. О рыцаре, ушедшем воевать в далекую страну и давшем обет вернуться к любимой. Финал у истории, как и полагалось, был печальным. Зачем писать песни, от которых девушкам не хочется плакать? Признаюсь, меня саму мурашки иной раз пробирали. Особенно, когда в финале Тибо брал долгую ноту и пропевал последние слова все тише и тише.

Сомневаться в умениях Марты не приходилось, но я волновалась. Если леди Аделайн не оценит стряпню, она прескверная грымза, лишенная вкуса, не иначе. Да вся таверна теперь на нее одну и работает. Терк поворошил огонь