Меня тащит дальше. Бесконтрольная телепортация, перекидывающая меня туда-сюда по накатанным в подпространстве тоннелям, ломающая, пока в сознании скачут образы и соответствующие им координаты для перемещения, то и дело изменяя путь. Магия Аранских достаточно велика, чтобы защищать меня в этом побеге от себя в подпространстве, катать по территории всего королевства, позволяет пройти сквозь границы, перекидывает в империю, кружит по пробитым каналам там.

Носит, пока в моём захлёстнутым глупыми эмоциями сознании не задерживается достаточно долго для достижения цели определённая точка выхода.

Тогда пламя пробивает пространство и выплёвывает меня на камни мостовой.

Разбитная музыка тут же ударяет по нервам. Смех. И непередаваемая атмосфера веселья и разврата с нотками тоски. Пусть большинство обитателей весёлого квартала Столицы используют те или иные ментальные амулеты, всё равно эманации впечатляющие.

«Ри, ты где?» — доносится крик Элора сквозь метку. Моя метка избранной горит на руке, но я… я просто отключаю нервные окончания на руке. А ещё у меня достаточно опыта в блокировке сигнала, и я, так и не вставая с камней тёмного переулка для анонимных посетителей, торопливо перекрываю сигнал, чтобы Элор за мной не явился.

Путь мой он после бессистемных кружений отыщет нескоро, а мне очень хочется от него отдохнуть!

Где-то совсем рядом заливисто смеётся женщина. Ей правда весело.

Голова ещё кружится после путаного телепортационного полёта, но я встряхиваюсь и поднимаюсь. Заклинаниями привожу в порядок платье и волосы. Можно изменить облик, но я… не хочу. Во мне буквально кипит бунтарское желание выйти на улицы весёлого квартала в своём нынешнем виде. В конце концов, писаными законами посещать бордель мне не запрещено!

Но только у колышущейся возле выхода из переулка дымки я останавливаюсь.

Пусть в посещении мной борделя можно обвинить не выполняющего супружеские обязанности Элора, но и на род Сиринов моя дерзость бросит некоторую тень.

Вздохнув, провожу руками по лицу, создавая иллюзорную маску. Безликую иллюзорную маску. Платье с глубоким декольте, серебряные волосы — пусть по этим признакам меня легко узнать, но нельзя доказать, что я это я. Не в весёлом квартале, где инкогнито посетителей — их право.

В животе нарастает странный трепет. Возбуждение, но не сексуальное, а иное… дерзкое. Что-то подобное я испытывала, когда, вопреки наказам дедушки и отца, выскальзывала с Халэнном ночью из комнаты, чтобы с ним кружить и танцевать под дождём, предаваясь глупым и ослабляющим силу эмоциям…

Набрав в лёгкие воздух, словно перед прыжком в омут, я шагаю сквозь лёгкую дымку, закрывающую телепортационные площадки, созданные специально для тех, кто желает скрыть иллюзией или маской личность, ведь в этом районе Столицы защиты от иллюзий не стоит.

На открытой улице с яркими домами, сияющими фонарями и гирляндами, с толпами всевозможных существ все звуки громче. Запахи сильнее: ароматы фруктов, цветов, вина и грозовой свежести.

Внимание на меня обращают, но ненавязчиво: обычно если женщины и посещают весёлый квартал, делают это более скрытно и не для встреч с посетителями. Для них существуют другие площадки телепортации, сразу в профильных заведениях, просто я не знаю координат: Халэнну там было не место. И я никогда не думала, что Риэль Сирин придётся сюда заглянуть. А вот Риэль Аранской приходится.

Не мудрствуя, я направляюсь к лучшему борделю Столицы, в котором провела много приятных часов. Пусть сейчас не будет целебной близости Дариона, не будет сложной, но отвлекающей ментальной работы, помогающей поддерживать в тонусе навыки, я надеюсь, здесь мне хотя бы по привычке станет легче.

Оттолкнув с пути медленно плетущегося мужчину, поднимаюсь на крыльцо и распахиваю дверь в роскошный холл. Здесь всё сверкает золотом, словно во дворце.

— Эй, поосторожнее! — пьяно летит мне вслед. — Кстати, если что, я могу помочь!

На лице встречающей гостей женщины не вздрагивает ни единый мускул. Словно сюда вновь явился Халэнн. Она склоняет голову. Уверена: моя маска — не препятствие для узнавания.

Голос рефлекторно получается ниже:

— Лучшего драконьего вина мне в апартаменты с водопадом. И Лиринию.

— Желаете ли вы, чтобы она сняла ментальный амулет? — предельно вежливый вопрос, подтверждающий моё предположение о бессмысленности маски перед этой часто встречавшей меня женщиной.

— Нет, — отвечаю я. — Пусть её память и мысли будут защищены, оставьте только эмоции.

— А может, меня закажешь? — дышит позади меня нетвёрдо стоящий на ногах посетитель.

— Только в качестве манекена для избиения, — сообщаю я.

— Х-м…

Ещё одна девушка выходит из двери, в закрытом виде сливающейся с расписанной золотом стеной, и направляется к стоящему на пороге мужчине, а меня жестом приглашают подняться на второй этаж.

И я поднимаюсь. По изученным до мелочей ступеням. Иду по коридору, тишина в котором поддерживается заглушающими чарами на апартаментах. Воздух пропитан желанием и пресыщенностью, звенит от чувственных флюидов. Благовония для возбуждения разных существ смешиваются, создавая непередаваемую композицию из запахов. Остро не хватает корицы.

Взмахом руки я открываю нужные двери, выпуская в коридор звук журчащей воды и щебет птиц в посеребрённых клетках. Серо-голубая комната ничуть не изменилась. На стене — живая картина с великолепным водопадом.

Помедлив, прохожу вглубь помещения и почти падаю на рассыпанные по полу подушки. В открытую дверь проникают глухие голоса — того пьяного посетителя устраивают на этом же этаже, но ближе к лестнице.

Две девушки в полупрозрачных одеяниях вносят столик с серебряными кубками, бутылкой вина и фруктами.

Как же всё здесь знакомо.

— Ещё бутылку драконьего, — приказываю я. — И Лиринии принесите вино, которое она любит.

— Желаете кого-нибудь ещё? — мягкий, предельно вежливый вопрос.

Дариона. Но он в прейскурант борделя не входит.

— Нет, Лиринии достаточно, — отзываюсь я.

По потолку надо мной плывут искусственные, но словно настоящие облака. Всё здесь искусственное, но будто настоящее.

Лириния входит бесшумно. Её мягкие эмоции — словно целебный бальзам, избавляющий от раздражения и цинизма. Они наполняют всё пространство комнаты. Двери за Лиринией тихо смыкаются. Я приподнимаюсь на локтях. И Лириния сразу же понимает, что надо делать: она опускается на пол рядом со мной, и я укладываю голову ей на колени — округлые и мягкие, как вся она. Нежные пальчики накрывают мои волосы, скользят по ним, освобождая из тисков создавшего причёску заклинания.

Спокойствие, умиротворение, нежность в каждом касании, в каждой эмоции, в облике и взгляде… Лириния как всегда хороша.

Первая бутылка пылающего драконьего вина опустела, вторая — начата. А мне не легче. Алкоголь огнём катится по венам, щиплет и жжёт язык, требуя высказать всё, что накопилось. Ругаться. Жаловаться. Словами. Как совершенно обычное существо.