Но я времени даром не теряла. Пока Тири кружила вокруг меня, как кот вокруг миски со сметаной, я уменьшала ее Дар. Невероятным усилием воли у меня получилось сосредоточиться даже в такой момент (чего не сделаешь ради выживания) и увидеть свечение Дара вокруг Тири. Осталось только его приглушить, что я и сделала при первой возможности.

Как и тогда на площади, я вообразила выключатель и мысленно щелкнула им. В ту же секунду свет Дара вокруг Тири заметно притух. Это вмиг отразилось на ее второй ипостаси.

Первым делом уменьшились клыки Тири, а зрачки снова стали круглыми, как у обычного человека.

Но главное — змеи на голове Тири безжизненно повисли. Теперь они походили на дохлые зубастые сосиски. Словно кто-то заплел ей слишком толстые дреды. Со стороны это смотрелось забавно, и я не сдержала смешка. А вот Тири было не до веселья.

— Ты что наделала?! — Взвизгнула Тири, ощупывая голову. Шипеть она тоже перестала. — Мои малышки! Ты их покалечила. Верни немедленно все, как было!

— Ага, сейчас, — фыркнула я. — Я еще не выжила из ума.

— Ты об этом пожалеешь! — Выкрикнула Тири и бросилась на меня.

Я с визгом кинулась прочь от разъяренной змеи. Может, мне удалось приглушить ее Дар, но кое-что у нее осталось. Например, чешуя на коже. А это означало, что ее прикосновения все еще могут быть ядовитыми. Все же полностью уничтожить чужой Дар мне не под силу.

Следующие минут десять у нас был бег с препятствиями. Мы носились по спальне — я от Тири, она за мной, перепрыгивая через кровать, огибая мебель и так по кругу.

Карл задерживался, а я начала уставать. Долго так продолжаться не может. Рано или поздно Тири меня догонит. Мало уменьшить ее Дар, надо сделать что-то еще.

В очередной раз перемахнув через кровать, я подумала — а может, повлиять на эмоции Тиридат? Что там у нее творится в чувствах?

Сейчас между нами как щит была кровать, это дало мне небольшую передышку и возможность заглянуть в эмоции Тири. О, там был тот еще клубок змей, не хуже, чем у нее на голове. Алый — злость, холодный синий — решительность, желтый — зависть. И все это направлено на мою скромную персону.

Но под первым слоем притаилось что-то еще. Темно-серый… Я заметила его лишь потому, что эта эмоция часто посещала Тиридат. Она была в основе всех ее чувств. Это что, печаль? Но о чем печалиться такой, как Тири?

В следующую секунду Тири преодолела кровать, и мне пришлось на время забыть о ее эмоциях. Мы совершили очередной круг по уже привычному маршруту. И лишь когда снова вернулись к кровати, я опять сосредоточилась на эмоциях Тири.

Гнев и ненависть меня не интересовали. Я не стала с ними работать. Сконцентрировалась на печали. Вложила всю свою силу в ее усиление. Может, это хоть немного отвлечет Тири от моего убийства. Знать бы еще, что вызвало у нее такую сильную грусть…

— Ты должна умереть, — заявила Тири. Она пока не поняла, что я снова воздействовала на нее своим Даром. Процесс уже пошел, я видела, как серый цвет разрастается в ее эмоциях. — Отец приставил меня к Киру, чтобы я помогла нашей семье занять то место, которое мы заслуживаем. А ты мне все портишь! Знаешь, как тяжело заслужить любовь отца? Он всегда любил больше братьев, чем меня. Но я докажу ему, что я достойная дочь.

Тири все говорила и говорила. Она так увлеклась, что даже забыла о погони. А я наконец поняла, что означает серый в ее случае — это же синдром недолюбленного ребенка. Всю жизнь Тири пытается заслужить признание отца, но ничего не выходит, и это причиняет ей постоянную боль.

— Тяжело быть женщиной в мире мужчин, — поддержала я тему. — Ты всегда будешь недостаточно хороша для отца просто потому, что родилась девочкой.

— Именно, — всхлипнула Тири. — Я все для него делаю. Все! Но ему всегда мало. Вечно ставит мне в пример братьев. А чего они добились? Я стала княгиней, между прочим. Но даже этого ему недостаточно.

— Что бы ты не сделала, всегда будешь на втором месте после братьев, — покивала я.

Все это время я продолжала усиливать печаль Тири. Мне удалось напитать эту эмоцию так, что она затмила все прочие. Даже ненависть ко мне. Тири стало банально не до меня.

Вскоре она рыдала, сидя на полу и обхватив колени. Обливаясь слезами, Тири жаловалась на отца, а я, на всякий случай держась подальше, изображала из себя психолога.

Как всегда помощь пришла, когда в ней уже не нуждаются. Тири рассказывала мне о своем тяжелом детстве, когда дверь распахнулась от сильного удара. Похоже, ее выбили ногой или даже тараном. В спальню ворвался босой мужчина в распахнутой на груди рубашке, а за ним еще с десяток стражей.

Спасители застали меня с блюдом в руках и рыдающую на полу Тиридат. Эта картинка заставила их притормозить. Они не сразу поняли, а кого собственно здесь спасать? Судя по увиденному, жертва — Тиридат.

Немая сцена затянулась. Пока все приходили в себя, ко мне вернулся Карл и пропищал на ухо:

— Вот это мощь — заставить врага рыдать. Уважаю.

Я хмыкнула. И не такое могу.

— Спасибо, — шепнула я ему, благодаря за приведенную помощь.

Тем временем стражи пришли в себя, и один даже дернулся ко мне, чтобы задержать. Но к счастью, мужчина в распахнутой рубашке сориентировался верно.

— Взять ее под стражу, — указал он на Тири.

Я пригляделась к нему. С какой стати он раздает приказы? Кто он вообще такой? Вроде внешность подозрительно знакома…

Мне определенно знакомы эти широкие плечи, уверенные движения, аристократический профиль и, конечно, голос. Именно по нему я его узнала. Кирриан! Это точно он. Но как же он изменился.

Передо мной будто стоял другой человек. Подстриженный, гладковыбритый, ухоженный, одетый в чистое. Что за дивное преображение? Над Киром как будто фея-крестная поработала. Надеюсь, это навсегда, и карета не превратится обратно в тыкву.

Кир подошел ко мне, и я ощутила слабость. Напряжение схлынуло, оставив после себя усталость от схватки и израсходованных на Дар сил.

Заметив это, Кир поддержал меня под локоть и произнес:

— Больше тебе ничего не грозит. Я не позволю причинить тебе вред.

Я ему поверила. Вот так, сходу. Было что-то такое в его взгляде и голосе, что четко дало понять — он сдержит слово. С ним рядом я в безопасности, а это дорогого стоит.

Я смотрела на Кира со смесью восхищения и удивления. Прежде волосы и щетина скрывали часть его лица, теперь же скулы обозначились резче, придав ему немного хищническое выражение. Зверь есть зверь. И он красив именно своей дикой сущностью.

Кир глянул на меня в ответ. Ох, что это был за взгляд! Он так смотрел, что я ощутила его губы на своих. Умеет он заставить девушку покраснеть. Вот и я сейчас почувствовала неловкость. Все же за нами наблюдают с десяток человек, включая Тиридат, Аббас и жреца. Не самый подходящий момент для обмена жаркими взорами.