Ума вздохнула, но цветы убрала.

— Князь хочет сместить главного советника с должности, — шепнула она мне, пока закалывала волосы.

Я вздрогнула. А вот это лишнее. Аббас — какая-никакая, а все-таки помощь для меня. В моих интересах, чтобы он остался на должности.

— Мне нужно увидеть князя, — заявила я. — Ты не знаешь, где он сейчас?

— В зале советов, моя решительная госпожа. Я провожу вас, если пожелаете.

— Пожелаю, — кивнула я.

После завтрака мы с Умой направились в зал советов. За мной шли четверо стражей: трое новых и один — тот, что выжил после нападения Тиридат. Я думала, ему потребуется лечение, но страж выглядел бодрым. Похоже, у него иммунитет к змеиному яду, если такое вообще бывает.

До зала мы дошли без проблем, а вот у дверей встретили препятствие в виде вооруженной охраны.

— Прошу прощения, госпожа, — перегородили мне путь, — но сейчас идет совещание. Вам туда нельзя.

Я только фыркнула. Не родился еще тот, кто запретит мне войти туда, куда я хочу. Совещание? Тем более мне туда надо! Как это — принимаются важные решения и без меня. Так не пойдет.

Я прикинула, как устранить помеху. Воздействовать Даром? Или не стоит тратить силы, а применить обычную женскую тактику?

Я всхлипнула. Существует множество вариантов женских слез — слезы обиды, гнева, мольбы, усталости, всех не перечислить. Но мужская реакция на любые женские слезы всегда одинакова — мужчины теряются. Они готовы на все, лишь бы женщина перестала плакать.

Мои личные стражи мигом подобрались. Вверенная им женщина рыдает. Непорядок! Охрана на дверях наоборот сникла, гадая, чем им грозит доведения до слез княгини.

Но одних слез было все же мало. И тут в игру включилась Ума — лучшая помощница в мире.

— Успокойтесь, моя бедная госпожа, — причитала она. — Князь непременно накажет тех, кто не пустил его любимую жену к нему с важной вестью.

— У вас важная весть? — Отреагировал один из охранников двери.

— Очень, — шмыгнула я носом.

— Врушка, — шепнул Карл мне на ухо, но я проигнорировала его выпад.

Охранники переглянулись и несмело взялись за дверные ручки.

— Открывайте, открывайте, — поторопила их Ума.

Наше общее давление сыграло роль — охранники все-таки дернули дверные створки в стороны, и я шагнула в зал советов.

Меня сразу оглушил звук льющейся воды. Повсюду в стены зала были вмонтированы мини-водопады и вряд ли для медитаций на льющуюся воду.

— Фонтаны нужны, чтобы никто не подслушал разговор, моя любознательная госпожа, — быстро пояснила Ума, видя, что я удивлена.

Я кивнула в знак благодарности и переключилась на присутствующих в зале. Посмотреть было на кого.

Все повернулись на шум открываемой двери. С десяток глаз молча сверлили меня. Среди них были черные глаза Кира, две пари карих — Аббаса и жреца, зеленые — Тиридат, и другие, незнакомые. Но вот тот широкоплечий мужчина в возврате наверняка отец Тири. Есть у них семейное сходство — одинаково противное выражение лиц.

Отец явился отстаивать честь дочери. Прозвище Грозный, кстати, удивительно ему шло. Он не только им напоминал царя Ивана Грозного, но и внешностью — та же борода и дикий взгляд.

Осмотрев собравшихся, я обиделась. Меня почему не позвали? Вон даже Тиридат здесь.

Карл тоже возмутился и предложил мне на ухо:

— Может, снова отравишь Тири? Я даже придумал чем, все женщины любят сладкое, — хихикнул он и добавил: — Съешь конфетки и увидишься с предками.

Я закатила глаза. Мало мне было поэзии от Кира, так теперь еще и Карл стал рифмоплетом.

Важно вскинув подбородок, я пошла вдоль длинного стола, за которым сидели делегаты, прямиком к Кирриану. Он восседал во главе стола, на кресле с широкой резной спинкой.

По правую руку от Кира сидела Тиридат на не менее красивом кресле. По обе стороны от нее дежурили стражи, а на ее шее все еще болтался ошейник, запрещающий использовать Дар.

Если у Кира трон князя, то Тири, получается, сидит на месте княгини? То есть на моем законном месте. Я такой произвол допустить не могла.

Подошла, встала рядом с Тиридат и громко кашлянула:

— Кхм, кажется, это мое место.

— С какой стати? — Взвилась она.

— С такой, что княгиня здесь я. Единственная.

— Госпожа Ясмина права, — поддержал меня Аббас.

Вот как позволить сместить его с должности советника? Я ж без него пропаду.

Я выжидающе уставилась на Тиридат, но та упорно делала вид, что не замечает меня. Смотрела, куда угодно, только не в мою сторону. Если она думала, что я спасую, то она меня плохо знает. Сейчас как заставлю рыдать при всех!

Но свой Дар я применить не успела — не выдержали нервы у отца Тиридат. Ударив кулаком по столу, Усман громогласно произнес:

— Что позволяет себе эта девка? Кто она вообще такая?

Ответ последовал незамедлительно — грозный и неожиданный. Кир резко подскочил на ноги, при этом частично сменив ипостась. Его когти врезались в столешницу и проскребли по ней, издав неприятный звук, от которого у всех свело зубы.

А для тех, кому этого было мало, он прорычал на весь зал:

— Ясмина — моя жена!

От его рыка у всех аж волосы назад отлетели от порыва ветра. Желающих возразить после такого не нашлось.

А Кир, как ни в чем не бывало, уже снова в человеческой ипостаси опустился обратно в кресло и добавил спокойно:

— Тиридат, пересядь.

После такого выступления Кира даже она не стала перечить. Поднялась молча и пересела на кресло рядом с отцом, а я с важным видом заняла место княгини.

По правде говоря, мне было плевать на все эти регалии, но уж очень хотелось утереть нос Тиридат. Она меня чуть не убила! Это была моя маленькая месть.

Удобно строившись в кресле княгини, я сложила руки на столе, как послушная школьница, и приготовилась слушать.

Первым заговори отец Тиридат:

— В первую очередь я требую отставки советника Аббаса, — заявил Усман. — За обман и за то, что он опорочил честь моей дочери.

Вы посмотрите, требует он. А то, что его дочь напала на меня, все благополучно забыли. Хорошо, что меня пустили на совет. Сейчас я наведу здесь порядок.

Усман еще не договорил, а я уже подняла руку. Точно так, как это делают дети в школе, когда просят учительницу дать им слово. Кир заметил мой жест и кивнул. Мол, говори.

— Я против отстранения Аббаса от должности советника, — произнесла я. — Он был верен Южному королевству и лично тебе, Кирриан, долгие годы. Все, что он делал, было ради общего блага и процветания.