серьезного писать не доводилось.

– Писать не надо, чекить надо.

– А откуда такая необходимость?

– Я в компании работаю, у нас команда и сейнер. Ходим в океан на промысел. А там без аппаратуры никакого дела не получается, врубаешься?

Головин кивнул, хотя еще не понимал, куда клонит человек, имени которого он даже не знал.

– Так вот, списали нашего умника. Таблеток перебрал и съехал в дурку. Портовый док сказал, что уже без вариантов, у него раньше тоже такое случалось и вытаскивали, но в этот раз уже никак.

– Я пока не понимаю…

– Погоди. Команда без умника останется на берегу, а сейчас начинается сезон – путина. Не найдем на его место человека, останемся пустыми. А нам такое никак нельзя, народ привык к большим деньгам, на берегу быстро все спускают.

– Ты хочешь меня на свое судно прописать?

– Если ты можешь коды чекить, а это главное, то ты в деле. И пацаны будут счастливы. Ты, кстати, чекить в условиях гаппы можешь?

– Конечно, – активно закивал Головин, совершенно не понимая, о чем говорит его новый знакомый. – Только меня, так скоро, как тебя, отсюда не выпустят.

– Я забыл представиться вчера. Обстановка не позволяла. Так вот я Брен Найджел. Если мы договорились и ты тот, за кого себя выдаешь, считай ты уже на воле. Я отсыплю шнырю полштуки и он твои бумаги запутает. Он сказал, что сделает это, потому что за тобой только административное нарушение. Так что тебя завтра выпустят вместе со мной и мы сразу в порт.

– Завтра это уже сегодня? – уточнил Головин.

– Точно подметил, – улыбнулся собеседник. – Уже сегодня.

48

Полицейский сержант Морон слегка волновался и переступал с ноги на ногу, как будто ему не терпелось попасть в туалет. Стоявшая рядом дама со следами повторной коррекции лица, подозрительно на него косилась, и еще двое пассажиров шаттла просто поглядывали.

Правила перевозки запрещали подниматься до окончания посадочных мероприятий, вплоть до остановки шаттла у разгрузочного рукава, однако многие этими правилами пренебрегали, чтобы первыми выскочить на транспортную ленту.

У первых появлялась возможность идти по ленте пешком, а то и вовсе бежать, чтобы сэкономить несколько минут и уехать в город на полупустом даблбасе. А когда на ленте оказывалась толпа, все были вынуждены стоять и злиться на то, что лента бежит слишком медленно.

Причины спешить у сержанта Морона были, ведь пока он находился на шаттле, его могли вычислить и задержать прямо на выходе с судна.

То же самое и в порту – сигнал на задержание мог дать его начальник капитан Ройтел, если бы разнюхал про его противоправные действия.

От такой перспективы, Морона уже дважды прошибал пот и теперь майка из турболслакса плотно приклеилась к его спине, что противоречило рекламным обещаниям, поддавшись на которые он отвалил за пару белья полторы сотни монет.

Шаттл стал входить в плотные слои и его начало трясти, а затем и бросать из стороны в стороны, но бывалые пассажиры не возвращались на свои места и только шире расставляли ноги и крепче вцеплялись в поручни.

Морон вцеплялся тоже и прикрыв глаза, пытался вспомнить, чему его обучали в полицейской школе. Там был целый курс про то, как контролировать свои эмоции и не срываться на задержанных арестантах.

С другой стороны, обучали также, квалифицированно бить дубинкой лежачих и в этом было какое-то противоречие.

Впрочем, сейчас это не имело никакого значения, потому что пока и сам Морон мог вскоре испробовать дубинки в лежачем положении, а то и энергошокера с позитронной накачкой.

Это была настолько серьезная штука, что транспортной полиции таких не выдавали, а в отделениях стационарных портов, по слухам, эти приборчики были уже в штатном оснащении.

Стационарникам всегда доставалось лучшее, поскольку они относились к городскому управлению.

Морон легко представлял, как сбитый подсечкой он падает на пол, а затем ему, как потенциально опасному, ведь в ориентировке будет сказано, что он полицейский, всадят заряд позитронного шокера.

– Ужас! – невольно вырвалось у него.

– Что?

Сержант открыл глаза и снова увидел ту же, дважды перелицованную даму.

– Вы мне что-то сказали? – спросила она и в ее глазах читалась надежда.

– Нет-нет, это я… Во сне вскрикнул… – ляпнул Морон первое, что пришло в голову.

– Вы стоя спите, что ли? – слегка удивилась она.

– Я сплю по-разному. Извините, – буркнул Морон и отвернулся.

– А вы не военный?

Морон еще не успел придумать, как ответить, чтобы погасить этот ненужный ему диалог.

– Мой второй муж был военным, – сообщила дама.

Морон молча кивнул.

– Он был очень строгим человеком. И если вы военный, то стоя спать нельзя, потому что стоя, это иногда пост и большая ответственность.

«Что за бред! – подумал Морон прикрывая глаза. – Когда же порт? Когда же порт!?»

На табло появилась надпись: «Приготовиться в динамическому удару».

Но это касалось лишь тех, которые сидели на своих местах, застрахованные трехточечными ремнями. Бывалых же подобные предупреждения не пугали.

За толстыми стеклами иллюминаторов замелькали болотистые озера северной окраины Торнео – столицы материка Кинто-Висселикс. Шаттл качнулся и снизился еще.

Морон знал, что пилоты уже наблюдали огни посадочных полос, предназначенных для местных воздушных аппаратов, шаттлы же использовали их, как ориентиры, чтобы точнее выйти на сетку посадочных квадратов.

«Возможно там сейчас дождь», – промелькнуло в голове Морона и следом снова картинка, где портовые копы пеленают его, парализованного ударом новомодного шокера. И капитан Ройтел мерзко хихикает, получив сообщение, что сержанта, похитившего важную информацию, наконец схватили.

А дальше – запах дешевой дезинфекции в камере. На завтрак, обед и ужин только увлажненные гранулы в цилиндрическом котелке со слабеньким вкусовым чипом на самом дне, давно уже разрегулированным и путавшим кислое со сладким, а горькое с соленым.

Арестанты, по-возможности, старались обходить такое спорное удовольствие и если были деньги, заказывали платное меню. Но были и те, кто довольствовался казенной пайкой.

В пол ударили перегрузки и Морон привычно спружинил ногами.

Шаттл включил тормозной режим и на раскаленных струях стал опускаться на термостойкий бетон.

Еще несколько мгновений и судно качнулось на выпущенных шасси, обретя под ними опору и успокаивая свои двигатели.

Морон перевел дух и плотнее придвинулся к дверце выпускного шлюза. Другие пассажиры тоже стали уплотняться и Моран почувствовала, как его ноги коснулось бедро перелицованный дамы.

В другом случае он бы отодвинулся, но не сейчас. Ему предстояло выскочить первым, на первых местные копы внимания не обращали. А вот прощупать сканером всю толпу, выявляя самых нервных, у которых скорее всего, имелся к этому повод,