Флакончик лака остался в другой сумке, складной ножик – в походном рюкзаке. Нет, Лера подозревала, что Соломатин – не лучший человек во Вселенной, но что он ещё и маньяк… Что ж, так ненавидеть его было гораздо проще, вот только для этого надо было сначала выжить.

Он так инфернально улыбался, что Лера всерьёз засомневалась в его адекватности. Нет, машину он вёл уверенно и явно был трезв, но похитить её, чтобы увезти в Захарьево… И при этом радоваться, как самый настоящий Джокер?! Что он хочет доказать?! Что сносит особняк и приют из лучших побуждений? Или рассчитывает, что покажет ей макет завода, торгового центра или другого уродства, которое собирается там построить, а она прослезится и раздвинет ноги?

А если он успел выяснить, что она и есть Валера Гинзбург? И везёт убивать? Как там положено у классических русских «бизнесменов»: даст лопату, ткнёт в висок дуло калаша и велит копать? Да нет же. Если бы вёз хоронить, то не светился бы от удовольствия, как свежедобытый уран. Хотя… Разве не так выглядят люди накануне избавления от неприятностей?..

– Ты… – Лера прочистила горло, когда Матвей заглушил мотор, и покрепче вцепилась в ремень безопасности. – Ты зачем меня сюда привёз?

– Это сюрприз, – зловеще ухмыльнулся он. – Сама всё увидишь.

Нет, точно ещё не выяснил. Иначе бы не был таким спокойным.

Стоп! А если там охранник? Если он узнает её?! Лера не стыдилась своего репортажа, как и всех прочих своих поступков. Но ведь ночь, непролазная глушь, отсутствие свидетелей… Соблазн убрать врага был так велик, что даже самый цивилизованный человек задумался бы на мгновение. А уж Матвей Соломатин, который привык всегда делать только то, что хочется… Есть у него вообще хоть какие-то принципы? Границы, за которые заходить нельзя?

– Что ты смотришь на меня, как будто я клоун из-под кровати? Думаешь, я тебя убивать привёз? – Матвей усмехнулся.

– По-твоему, это смешно?

– Да не стал бы я никого убивать. – Он отстегнулся. – По крайней мере, сам. У меня в штате полно наёмников.

– Я из машины не выйду.

– Господи, Лера! Я прикалываюсь.

– Не. Выйду. О’кей, гугл, позвонить в полицию.

– Перестань, ты чего? – Лицо Матвея вытянулось. – Гугл, не звони! Отмена. Слышишь?

Лера сжала телефон, как единственное оружие.

– Ты правда считаешь меня монстром? – Соломатин казался неподдельно удивлённым. – Кто тебе сказал, что в Принстоне учат нанимать киллеров? Может, и учат, конечно, но у меня был другой факультет!

– Объясни, зачем мы здесь. – Она говорила осторожно, потому что инстинкт самосохранения временно заглушил желание поколотить Соломатина. – Я серьёзно.

– Ты настолько мне не доверяешь? Потому что я наговорил гадостей про журналистов? – Он взъерошил волосы и пожал плечами. – Ладно. Я виноват. Прости. Я не имел в виду тебя лично! И чего ты вообще обиделась?! Ты пишешь статьи в женский журнал, какие к тебе могут быть претензии? Ты же работаешь честно и не плетёшь политические интриги. Значит, всё, что я сказал, к тебе не имеет никакого отношения.

Лера сдержала горький смешок. Какова ирония… А если всё-таки охранник узнает её? Да нет же. Не должен. Сегодня у неё заколоты волосы, а вместо куртки и армейских штанов – красное платье, в котором сам Бог велел петь джаз или соблазнять кролика Роджера. Когда женщины в такой одежде, на их лица мужчины смотрят в последнюю очередь.

– Я проведу тебя на территорию особняка, – сказал Соломатин. – Больше ничего. Если у тебя останутся ко мне претензии, ты выскажешь всё лично – и аргументированно. Не потому, что ты слышала хай по телевизору или в Сети. Только факты – и твоё мнение. И я клянусь тебе, я приму критику, какой бы она ни была.

О, да, Матвей Соломатин умел общаться с женщинами. Как он это делал? Как у него получалось уговаривать Леру на то, что он хотел? Даже если объективно предложение выглядело абсурдным. Сначала привёз к себе домой – и она переспала с ним, так и не сумев отказать. Теперь вот Захарьево… Может, и не было никаких взяток? Может, просто в земельном комитете работают женщины?..

Здравый смысл буквально бился кулаками во внутренние своды черепа: «Гинзбург, ты в своём уме? Срочно такси – и бегом отсюда! Мама не переживёт твоей скоропостижной кончины!» Но журналистский азарт уже гаденько шептал на ухо: «Пошли! Ты наконец попадёшь за ворота! Там доказательства, телефон заряжен, вспышка работает – что тебе ещё нужно?»

– У тебя полчаса, – выдала Лера, мысленно обругав себя за податливость, и отстегнула ремень. – Я заказываю такси.

Соломатин обошёл машину и по-джентльменски распахнул перед ней дверь.

– Зачем? – спросил он. – Я отвезу тебя. Или с чужим мужиком ехать через лес тебе не страшно, а со мной – ужас-ужас? Кого ты боишься, Лера? Меня или себя?

– Да кто ты такой, чтобы я тебя боялась?! – фыркнула она и шагнула из машины.

С этим Лера поторопилась. Она так привыкла к «гриндерам», что забыла про каблуки. А каблуки с захарьевской землёй сочетались так себе. Шпилька вошла в почву, как нож в масло, и Лера пошатнулась и лишь в последнюю секунду схватилась за капот.

– Н-да, – протянул Соломатин. – С этим я не рассчитал… Ладно, мой косяк. Иди сюда.

– Что ты собираешься делать?! Отойди, я сама…

Но Матвей подхватил её на руки, как капризного ребёнка, и понёс к воротам.

– Что ты творишь?! – Она ловила ртом воздух. – Я могу сама дойти! Отпусти! Сейчас же…

– Ты сама напросилась. – Он перехватил ее покрепче.

– Соломатин, пусти! Я закричу!

– Кричи.

Лера уже собралась заорать, но так и застыла с открытым ртом. Чего она этим добьётся? Народу вокруг ни души, насиловать и убивать никто никого не собирается… Да ведь и никто не узнает, что её, великую Гинзбург, таскают на руках, как безвольную принцесску… Позор останется здесь, в Захарьево, так, может, уж дотерпеть пару метров до ворот? К тому же на каблуках она всё равно не дошла бы… Да и за испорченные туфли Настя голову оторвёт…

Вздохнув, великая Гинзбург обвила руками шею Соломатина. Чертовски стыдно было это признавать, но кое-какие плюсы Лера всё же нашла. Аромат одеколона, который навевал воспоминания о спальне, горячее твёрдое тело под пиджаком… И если уж совсем начистоту, до ворот они добрались до обидного быстро, и, когда импровизированный рыцарь поставил её на дорожку, Лера ощутила нечто похожее на разочарование.

– Матвей Игоревич, это вы? – Охранник выглянул из будки с фонарём наперевес.

– Да, Слав. – Соломатин сделал ладонь козырьком. – Открой, пожалуйста.

Но Слава отчего-то медлил. Поднял фонарь повыше, осветил Леру. Она затаила дыхание.

– Простите, а я вас раньше не видел? – осведомился бдительный стражник.

Да, когда я убегала отсюда со своим оператором! Так полагалось ответить человеку, который никогда не врёт? Лера отвела глаза и прикусила язык.