– Он мертв, и это для меня настоящий праздник, – мрачно продолжил Элариан. – Хотя я желал ему худшего, чем смерть. Но это не важно, его жизнь окончена, и у нас одной проблемой меньше.

Кому-то пришлось умереть. Из-за нее. Мила прикрыла рот руками, только сейчас осознавая это в полной мере.

Райя сочувственно посмотрела на нее, но это не сильно помогло.

– Это не твоя вина, поверь мне.

– Райя права. – Элариан подошел к ней. – Твое похищение просто добавило еще один повод. Но Ролан все равно погиб бы. Рано или поздно я нашел бы повод и силу, чтобы отыскать его и наказать за то, как он поступил с Лией. Благодаря тебе это случилось быстрее. Благодаря тебе я понял, что на мне столько же вины, сколько и на других – и даже на самой Лие. Но предал ее Ролан и никто иной.

– Мне жаль, – тихо и сдавленно произнес Тариэль, и все повернулись к нему. Было так тихо, что сопение Иезекиля показалось оглушительно громким.

Промедлив несколько секунд, Элариан кивнул, и Тариэль ответил тем же. Затем этот жест повторил и Ашер.

– Думаю, я могу это принять и поверить тебе. Я сообщу, если я решу простить тебя. А сейчас извините меня. – Элариан удалился в одну из свободных комнат.

– Поверить не могу, что вы оставили меня здесь. Что ты не разрешил мне тебе помогать! – ругался Цето, которого все еще не отпускала эта мысль.

– Потому что это было небезопасно.

– А когда что-то было безопасно? – фыркнул Цето, но Ашер отвернулся, возвращаясь к Миле и своим псам.

– А больше ты ни о чем не жалеешь?

– Да, проклятье! – рявкнул он, на мгновение давая выход своей силе. Воздух наполнился тяжестью, энергия была ощутима в нем. – Я не хотел, чтобы Райе пришлось беспокоиться еще и за тебя, идиот. И я не мог остаться здесь и бросить Элариана одного. Или Мим и Пана. Мне нужно было быстро принять решение, и я это сделал. При этом я старался рисковать как можно меньше, и мне плевать, что ты теперь из-за этого злишься.

Как раз когда Цето набрал в грудь воздух, Райя кашлянула и бросила на него настолько уничижительный взгляд, что он передумал отвечать.

– Спасибо, – только и буркнул он.

– Как он? – Ашер показал на Пана, больше не обращая внимания на Цето.

Цето подошел ближе и встал рядом с Райей.

– Проклятье, выглядит не слишком хорошо.

– К сожалению, – откликнулась Райя. – У него по всему телу глубокие укусы и раны. Кожа разорвана повсюду, особенно на спине и на боках. Хорошо, что он не превратился, вероятно, ему подсказал инстинкт – иначе все стало бы только хуже.

– Мим?

– С ней все нормально, – ответила Мила, продолжая успокаивать темную собаку, пока она наконец не улеглась рядом с девушкой.

– Пан… серый?

Хотя Мила ожидала этого вопроса, она вздрогнула. Райя виновато посмотрела на нее.

– Нет. Он не серый, но…

– Но? – осторожно переспросил Ашер.

– Я не знаю, как это работает с созданиями вроде Пана, не уверена, действует ли также и для него то, что я вижу.

– Мы его вернем! – энергично заверила Райя и занялась лечением Пана. Его кровь пропитала пол, а глаза в конце концов закрылись. Мила надеялась, что это просто усталость, больше ничего. Просто усталость.

Вместо того чтобы помогать Райе или остаться здесь, с друзьями и Ашером, Мила решила отправиться в другое место. Она осторожно выпустила Мим, поцеловала Пана в нос и прошептала ему, что он справится, что он должен бороться. Затем она выпрямилась и слабо улыбнулась Ашеру.

– Куда ты хочешь отправиться? – Той рукой, которая не была скрыта перчаткой, он провел по ее щеке.

– Хотелось бы быстро прояснить пару вопросов.

Он не стал расспрашивать ее, что она имеет в виду, или выяснять, что она задумала. И Мила все больше и больше ценила это в нем. Доверие, которое он проявлял, когда это было для нее особенно важно.

С тяжелым сердцем она повернулась спиной к собакам, понимая, что она ничем не может помочь Пану. Оставив Ашера, она коротко постучала в одну из дверей и под испытующим взглядом Тариэля вошла в комнату Элариана.

Он не удивился, когда Мила вошла в его новое маленькое царство, которое теперь состояло всего лишь из одной комнаты. Он этого ожидал.

Нехевы больше не существовало, и потеря этой сферы, которая была для него домом, подавляла его сильнее, чем он хотел показывать. Вместе с Нехевой погибло не только конкретное место, но и его надежды и воспоминания – хорошие и плохие. Там Элариан мог быть самим собой и одновременно кем-то совершенно другим, кем-то иным. Что это значило для него, он еще с трудом мог себе объяснить, но сейчас, когда он потерял Нехеву, произошедшее подавляло его, словно какая-то тяжесть сжимала его грудь.

Он повернулся к Миле спиной, пытаясь выглядеть занятым и наполнить хоть какой-то жизнью эту жалкую комнату, в которой ему предстояло провести неопределенное время. Слева он создал портрет Лии, нарисовав его по своим воспоминаниям, в которых она, вероятно, была слишком красивой и слишком совершенной. Но ему было все равно. Шкаф, сделанный из разных сортов дерева, возник под картиной, а у него под ногами разостлался ковер, который так нравился Лие. Свою простую кровать он превратил в большую, удобную, украсив ее покрывалом с кистями и добавив свою любимую лампу, которая выглядела так, словно в ней мерцали светлячки. Больше ему пока ничего не нужно.

Наконец он создал в своей руке полный бокал виски, повернулся к Миле и поднял напиток, приветствуя ее.

Мила была в каком-то смысле восхитительна. Он спрашивал себя, осознает ли она всю свою противоречивость. Следит ли она специально за тем, чтобы выпрямиться, подняв подбородок, когда ей хочется ссутулиться и опустить плечи. Когда ее тело больше всего стремилось сжаться и спрятаться, казалось, что дух призывает ее собраться с силами.

– Мила, – заговорил он, и его голос прозвучал более устало, чем он ожидал, – что я могу для тебя сделать? – Он качнул полным стаканом, не сводя глаз с Милы. Прежде чем она успела ответить, он задумался о своих манерах. Перед ней появился большой бокал с холодной водой, и Мила тут же взяла его. Ее теплая улыбка показала Элариану, что он угадал с выбором.

– Спасибо, – спокойно ответила она, а затем отпила два больших глотка, снова опустила бокал и с любопытством посмотрела на Элариана.

Тот испугался, что она увидела больше, чем ему хотелось бы, и больше, чем осознавал он сам. Ее инстинкты были удивительны, и потому он приготовился к тому, что разговор ему не понравится.

– Ашер решил оставить тебя одну?

– Не знаю. Я его не спрашивала, а он не предложил.

– Он тебе доверяет.

– Надеюсь.