голопроектора. Презентуемый предмет она держала в руках. Павел сразу узнал серый диск, который он видел на дне тележки для сбора кристаллов. – Как и случае с реакторами топтунов, мы не можем производить их. Однако установить на МКП и заставить их работать нам вполне по силам.

– Что они дадут? – подняв руку, спросил Швецов. – Мы сможем летать?

– Нет. Эти двигатели работают на гравитационном принципе, который мы не до конца понимаем. Но чем выше двигатели поднимают объект над поверхностью, тем ниже у них тяга. Поэтому летать не них не получится. Но вот левитировать – запросто.

На лице капитана остался вопрос в духе – ну, и кому это надо? Но Павел уже знал ответ.

– Тоннели. Ловушки, разломы, – объяснил необходимость улучшения полковник. – Сколько у нас этих штук?

– Шесть. И да – небольшие провалы на них можно перемахивать. Мы можем поставить автоматическую систему с акселерометрами для того, чтобы антигравитационные двигатели включались в момент резкого ускорения. МКП смогут и над провалом зависнуть, отталкиваясь от стенок, и падение машин тоже будет смягчаться.

– Шесть штук? – переспросил Павел. – На сколько МКП их хватит?

– К сожалению, по предварительным тестам шести единиц едва хватает на один «Мухтар». На тот же «Титан», я думаю, их понадобится восемь.

– Ставьте тогда на мой. – Полковник уже привык, что его машина выступала в роли испытательного стенда. – Ещё какие-нибудь приятные новости есть?

– Есть. И это просто бомба! – Девушка даже пританцовывала от нетерпения, запуская голографическую презентацию. – Помните, у нас в лаборатории произошёл инцидент с частичным разрушением внешней стены? Мы тогда проводили эксперименты с орудием топтуна…

– У нас теперь такие же пушки будут?! – Малой чуть не захлебнулся слюной от предвкушения.

– К сожалению, нет. С орудиями мы до конца не разобрались, но тот не совсем правильный эффект, который возник в лаборатории, мы смогли использовать. И вот – та-дам! – Марина запустила слайд, на котором появилась нарисованная модель «Мухтара». Боевая машина выглядела достаточно грозно, накладная кольчуга придавала ей агрессивности в формах. После того, как Синицына нажала на пульте клавишу, в метре перед «Мухтаром» появилась выгнутая полусфера, переливающаяся радужными пятнами.

– Что за пузырь? – Старшина до сих пор не оправился от потери Куклы и разговаривал рублеными мрачными фразами.

– Полупузырь, если быть точным. У нас не получилось сформировать канал, по которому идёт резонирующая звуковая волна, разрывающая материю в клочья. Но это, – Синицына кивнула на голограмму, – мы получить смогли. Поле стабильно и разрушает любые небольшие тела, которые в него попадают.

На следующем кадре презентации в радужную полусферу влетел снаряд. При этом он не разорвался, огня и дыма видно не было. Его просто разнесло в пыль, которая осыпала МКП безвредным облачком.

– При столкновении поля с крупным объектом идёт быстрый разогрев излучателя и его отключение, – продолжила лекцию Марина.

– Насколько крупным? Напирающую вертушку оно выдержит? – последовал вопрос от полковника.

– Выдержит, две или три точно. Для изготовления нам необходимы излучатели топтунов, и этого добра у нас предостаточно, чтобы перевооружить всю роту. Однако необходимо провести дополнительные тренировки, чтобы пилоты обучились использовать это оборудование. Оно довольно специфичное.

– Вы можете создать имитацию защитного поля в виртуальности?

– Без проблем, – ответила Синицына на вопрос Павла.

– Отлично. Тогда первый и второй взвод ставим на переоснащение. Третий и четвёртый – на обучение.

– Опять нас задвинули, – Малой вполголоса выразил обиду.

– Почему задвинули? Вы первыми пощупаете новинку, – приободрил его Павел и обратился к Марине: – Чем нас ещё отдел разработок порадует?

– В процессе исследование подземных торпед. По эффективному противодействию есть несколько намёток, но их надо ещё испытать. Нам обещали из штаба прислать кое-какое оборудование для тестов.

– Как с улучшением пятого уровня? Разобрались, что мне гонцы поставили?

– Пока нет. Думаем, что это какой-то апгрейд системы саморемонта. Точнее скажем на полигонных испытаниях вашей машины.

– Ясно. Понятно. Огромное спасибо!

Павел завершил собрание в исследовательском комплексе. Новость о том, что машина, возможно, будет чинить себя быстрее, его очень обрадовала.

Однако экспертиза не выявила ни качественных, ни количественных изменений в процедуре регенерации. Насверленные дырки в опоре «заживали» ровно с такой же скоростью, как и до улучшения. Обвешанного датчиками «Мухтара» погнали на полигон. Вообще-то полковник должен был принять непосредственно участие в процессе восстановления Заставы. Но из-за того, что управление МКП было жёстко привязано к пилоту, выступать в роли подопытного пришлось самому полковнику.

Он, как новобранец, носился по полосе препятствий, перепрыгивая рвы, перелетая через противотанковые надолбы, карабкаясь по искусственной, почти отвесной скале. Полоса разрабатывалась при непосредственном участии Павла, и знал он её как пальцы собственной руки. Поэтому и пройти постарался, побив собственный же рекорд. Побил, правда, всего на две десятых секунды.

У финиша взмокшего от упражнений полковника поджидала Марина с двумя лаборантами. Учёным потребовалось не больше минуты, чтобы с помощью аналитических программ оценить характеристики МКП.

– Павел Борисович. – В присутствии других сотрудников базы Синицына с полковником разговаривала максимально официозно. – Никаких улучшений или отклонений в функционировании «Мухтара» мы не выявили. Скорость бега, высота прыжка, время реакции нейросистемы – всё на уровне прошлых испытаний.

– Понял, идём на огневой рубеж, – ответил полковник.

На оба манипулятора техники навесили автопушки, мелкокалиберные и скорострельные. До появления действенных средств ПВО Павел приказал конфигурировать мобильные комплексы только в таком варианте. На плечах у «Мухтара» размещались контейнеры птуров, которые должны были восполнить боевую мощь из-за отсутствия крупнокалиберного орудия.

– Готов, – произнёс в микрофон полковник, и научники активировали голографические проекторы мишеней.

Чёрт его знает, как люди Синицыной умудрялись всё успевать. Может быть, они изобрели устройство, которое в сутках число часов в два раза увеличило, и тайком им пользовались. Мишени-голограммы пришельцев больше не выглядели схематичными контурами, лишь регистрирующими попадания. Отрисовали их на удивление точно и натуралистично. Появившиеся перед полковником десять вертушек выглядели настолько натуральными, что он едва удержался, чтобы не скомандовать боевую тревогу. Приближались они широким фронтом находясь на разных дистанциях от МКП. Алгоритм отстрела вражин включился в голове у полковника сам собой – ближние вертушки представляли для МКП наибольшую опасность, так как лазерные плевки с дистанции неплохо поглощала «кольчуга». С двух орудий по штукам с пропеллерами палить было весело. Разворот, захват цели, очередь. Взгляд на экран, выбор цели, снова разворот и очередь. «Мухтар» действовал как неподвижная огневая точка. С момента атаки и до последнего врага, которого Павел разнёс в клочки, мобильный комплекс не сделал ни одного шага.

– Как показания? – спросил он по рации у Марины.

– В норме, без существенных сдвигов. Приступаем ко второй фазе.

– Второй фазе? А там что?

– Увидите, – улизнула