к утру. И потом… я кое-что забыл. — Дан поднялся со скамьи и, отперев дверь второй комнаты, скрылся за ней.

«Полагаю, там найдется кровать», — с надеждой подумал Виорел. Спать на одном топчане с «радушным» хозяином ему вовсе не улыбалось. Теперь, когда страхи ушли, он ничего не имел против шести часов крепкого здорового сна.

Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Уже улегся? Вот так, не сказав ни слова? Впрочем, с него станется. Что ж, не будем навязываться. Виорел разделся, лег на топчан и отвернулся к стене. Если Дан решит вернуться, пусть думает, что гость уснул.

Вместо сна в голову полезли дурацкие мысли. Какой-то он все-таки странный, этот парень. Не хочешь есть — не ешь, зачем же отталкивать протянутую тарелку? Не любит мамалыгу? Или… чеснок? Виорел потряс головой, отгоняя наваждение, и, тем не менее, снова почувствовал себя неуютно.

«А еще он боится света, — подсказал внутренний голос. — И у него странные красные глаза».

На столе тихо пискнул оставленный органайзер. Значит, уже двенадцать. Полночь. Виорел перевернулся обратно на спину…

«Не хочешь лежать к нему спиной, да?»

Виорел натянул на себя овечью шкуру и закрыл глаза. Единственный способ прекратить все эти глупости — постараться уснуть.

Ему почти удалось это, когда дверь второй комнаты открылась. Сквозь полудрему Виорел услышал шаги. Медленные шаги. Такие, будто человек движется в темноте наощупь. Странно. Ведь свеча на столе еще горит. Наверное, Дан просто не хочет будить спящего гостя.

По звуку приближающихся шагов Виорел почувствовал: Дан направляется к столу. Или… к нему? Шаги остановились. Совсем рядом.

«Черт побери, неприятно».

Несмотря на сомкнутые веки, Виорел чувствовал — Дан стоит рядом с топчаном. Он физически ощущал на себе его взгляд.

Желание открыть глаза стало нестерпимым. Виорел ничего не мог с этим поделать. Он невольно стиснул скулы. Наверное, это движение мускулов не могло остаться незамеченным. Тем более, Дан не просто смотрит. Он… Да! Шестое чувство подсказало Виорелу — он наклоняется.

Виорел открыл глаза. Лицо Дана, неестественно бледное, нависало над ним.

Действуя скорее инстинктивно, чем осознанно, Виорел с воплем оттолкнул от себя страшное видение и попытался вскочить, но лишь вжался спиной в стену.

На щеке у Дана появилась небольшая быстро краснеющая черта. Резко отпрянув, он приложил к ней ладонь и зло сказал:

— Ты заплатишь за это.

— Не приближайся ко мне! — крикнул Виорел.

Дан презрительно ухмыльнулся. Его верхняя губа приподнялась.

«Боже, что это? — с ужасом подумал Виорел. — Игра света или… Разве у человека могут быть такие зубы?»

Дан провел по царапине пальцем и слизнул с него капельку крови.

Нож! На столе лежит нож! А стол совсем рядом!

В мгновение ока Виорел соскочил с кровати и метнулся к столу. Через секунду он уже стоял за ним, сжимая в руках внушительный тесак. Пламя близкой свечи, чуть не задутое его стремительным броском, бешено плясало на широком лезвии.

Дан отступил в тень. В его глазах снова мелькнули красноватые искры.

— Я не так слаб, как тебе кажется. Лучше не приближайся! — выкрикнул Виорел.

Дан не ответил. Он по-прежнему смотрел на Виорела. Смотрел странно. Не в лицо, куда-то ниже.

«Знаем мы этот приемчик. Стоит мне опустить глаза, и он бросится на меня. Но почему?»

В мозгу Виорела вертелся ответ на этот вопрос. Ответ, в который он отказывался верить. Нет. Невозможно. Дело в другом. Видимо, эти люди заманивают к себе путешественников и потом… Заманивают? Разве не они сами подошли к старику на рынке? И если даже так, почему Дан не напал на него сразу? Чего он ждал?

«Он ждал полуночи», — подсказал внутренний голос.

Виорел почувствовал, как им овладевает паника.

Дан сделал шаг. Назад.

— Опусти нож. Я ухожу.

Виорел продолжал держать нож наготове.

— Уходишь? Куда?

— Не твое дело. Назад. К овцам.

— Ночью? Думаешь, я тебе поверю?

— Овцы не могут ждать.

— Тогда зачем ты вернулся?

Виорел не верил ни единому слову. В глазах этого парня по-прежнему плясала злоба и… Боже, пусть он больше не открывает рот.

— Мне нужно было кое-что взять… с собой.

— И что? Теперь уйдешь обратно среди ночи? Рассказывай кому-нибудь другому.

— Другого городского идиота здесь нет, — прошипел Дан. — У меня в кармане фонарь. Идти недалеко. А ты… — Дан вновь дотронулся до щеки, — считай, что сегодня тебе повезло. — Он погрозил пальцем. — Никогда больше не появляйся в этих местах.

Не отводя бешеных глаз от Виорела, Дан попятился к выходу, снял жакет и, пнув дверь ногой, вышел в ночь.

В мгновение ока оказавшись у порога, Виорел вдвинул в паз тяжелый засов и без сил опустился на пол. В голове метались хаотичные мысли.

Почему он ушел? Действительно отправился к овцам? Чушь. Испугался ножа? Виорел не питал на сей счет иллюзий. При желании этот парень мог справиться с ним в два счета. Нож бы не помог. А, впрочем, какая разница. Главное, он ушел.

«Но может вернуться», — напомнил внутренний голос.

Не беда. Дверь надежно заперта.

«А окна?»

Окна! Надо чем-то закрыть окна. Отбросив нож, Виорел схватился за шкаф, намереваясь придвинуть его к окну, но тот даже не сдвинулся с места. Виорел остановился, чтобы перевести дух, и тут паника отпустила его. Во-первых, окна слишком малы. И, во-вторых, зачем Дану — или кто он там? — вламываться в окна? Ведь он только что был в доме. И ушел. Сам.

Все же вид открытых окон, в одно из которых вновь заглянула луна, действовал на нервы. Виорел схватил с топчана овечьи шкуры и занавесил ими стекла. Так лучше. Как в детстве. Голову под подушку — и страхов нет.

Он в изнеможении присел на топчан. То ли от нервов, то ли еще от чего Виорела прошиб озноб. Одевшись, он посмотрел на часы. Половина первого. Боже, еще больше пяти часов до утра!

Шкура на окне шевельнулась. Виорел вскочил. Шкура сорвалась с окна и рухнула на пол.

Он выругался, взял лежащий на полу нож, поднял шкуру и пригвоздил ее к стене чуть выше окна. Теперь не упадет.

Не раздеваясь, Виорел прилег на топчан. Его не покидала уверенность — до утра что-нибудь еще обязательно случится.

Тем не менее два следующих часа прошли без приключений. Два часа, которые показались вечностью. Сначала он тупо разглядывал стены, потом попытался ходить по комнате, но скрип половиц каждый раз невольно заставлял прислушиваться. Виорел лег на топчан, уставился в потолок, и, не отводя глаз от еле видного в полутьме сучка — свеча уже догорала