С вас только полтора миллиона.

— Пятьдесят баков за ночь в какой-то халупе?

— Клянусь, за эти деньги он еще и накормит нас ужином. Ну? Соглашайтесь.

— Не знаю… — замялся Виорел.

Стефан с досадой махнул рукой.

— Знаете, я очень упрямый человек, и если решил переночевать в лесу, то, черт возьми, я там переночую. Хотите, договоримся так: вы платите столько, сколько захотите, а я — все остальное?

Виорел почувствовал себя задетым.

— Ну, нет. Если платить, то поровну.

Они вернулись к старику.

— Деньги вперед, — предупредил тот.

— Половина, — не согласился Стефан.

Старик глянул на него с подозрением.

— Тогда перед тем, как ехать, покажете, что они у вас есть.

«Хитер», — ухмыльнулся Виорел.

— Придете сюда за час до захода солнца. Ждать не буду. — Старик демонстративно отвернулся. Видно, решил показать, что, несмотря на заломленную цену, не очень-то держится назойливых туристов.

До захода солнца оставалось больше часа. Все время, которое пришлось коротать с новым приятелем, Виорел спрашивал себя: как это вышло, что он ввязался в такую странную историю?

2

Когда в шесть тридцать вечера Стефан и Виорел вернулись на площадь, старик заканчивал упаковывать вещи. По количеству мешков не похоже было, что торговля шла удачно.

— Покажите деньги, — без предисловия бросил он.

Удовлетворившись видом купюр, старик кивнул, жестом дал понять попутчикам, чтобы они взяли по мешку, и двинулся через площадь.

«С ума сойти. — Виорел взвалил на спину поклажу. — За собственные деньги получить работу носильщика — это я действительно буду вспоминать весь год».

— И где ваша машина? — спросил он.

— Машина? Да вот. — Старик показал рукой на видавшую виды кэруце[17]. Лошадь выглядела так, словно не отправлялась в дорогу, а только лишь вернулась из долгого изнурительного путешествия.

«Острые ощущения действительно обеспечены», — подумал Виорел, сваливая в повозку мешок.

Стефан оказался прав. Стоило отъехать от замка, и две зеленые стены, чуть не сплетаясь ветвями у них над головой, встали по бокам дороги. Однообразный пейзаж завораживал суровой красотой.

— Не хотите прогуляться? — предложил Стефан, прерывая затянувшееся молчание. — Старик подождет. В конце концов, мы платим ему неплохие деньги.

— Ну, нет. Чтобы закат застал нас в дороге?

— Пробрало?

— Как вам сказать? У меня странное чувство, будто я без спросу вошел в чужой дом.

— Пусть меня заберут черти, если я не ощущаю то же самое.

Старик (его звали Георге) обернулся, зло сверкнув глазами.

— Придержите языки!

— Что это с ним? — удивился Виорел.

— Думаю, в этих местах не принято поминать черта, — тихо прошептал Стефан.

Еще некоторое время они ехали молча. Изливавшийся сверху сумеречный свет становился все более скудным. Видно, где-то там, за деревьями, земля уже начала пожирать солнечный диск.

Внезапно лошадь захрапела и встала.

— Что случилось? — спросил Виорел.

— Тихо, — старик натянул поводья.

Лошадь переступала с ноги на ногу, кусая удила. Неожиданно прямо перед ней на дорогу из леса выскочил медвежонок. Лошадь попятилась.

— Вот это да! — Виорел спрыгнул с повозки.

Напуганный шумом медвежонок перебежал дорогу и быстро скрылся в лесу.

— Полезайте назад, живо! — крикнул Георге.

Он хлестнул лошадь поводьями, заставив животное развить невиданную для себя скорость.

— Чего он испугался? — не понял Виорел. — Это всего лишь маленький медвежонок.

— Маленький медвежонок не ходит по лесу один. Где-то рядом должна быть его мать.

— Мать? — Представив себе взрослую медведицу, Виорел невольно поежился. — Даже не предполагал, что на таком расстоянии от города можно встретить медведя.

— Погодите. Еще немного такого путешествия, и ваша точка зрения изменится. Я уже начинаю сомневаться, что на таком расстоянии от медведя можно встретить город.

Остаток пути прошел без сюрпризов. Когда деревья внезапно разбежались в стороны, глазам искателей приключений открылась большая приспа[18], стоявшая на лесной поляне. Судя по виду, возрастом она могла соперничать с хозяином. Как только повозка, следуя изгибам дороги, свернула, у дальней кромки леса показался и второй, меньший дом.

Повозка подъехала к приспе.

— Дан! — крикнул старик.

Дверь приспы открылась, оттуда вышел молодой парень лет двадцати пяти. Покинув повозку, старик подошел к нему. Отец и сын начали вполголоса говорить друг с другом, не проявляя ни малейшего интереса к гостям, которым оставалось лишь стоять около повозки, разглядывая окружающий пейзаж.

Солнце зашло. Зеленая стена леса, со всех сторон обступавшего кэтун, постепенно превращалась в черную.

— Вы случайно не начинаете жалеть, что приехали сюда? — спросил Виорел.

— Напротив. Кажется, мы получим, что хотели.

— Ну-ну.

Георге вернулся к ним. Его сын, так и не поздоровавшись с гостями, скрылся в приспе.

— Значит, так. — Старик сразу же перешел к делу. — Дан сейчас уходит к овцам…

— Ночью? — удивился Виорел.

Георге бросил на него взгляд, в котором сквозило пренебрежение к глупому горожанину.

— Еще не ночь, а идти тут недалеко. Короче, оба дома ночью будут пусты.

— Как — оба? — вновь вмешался Виорел. — А вы?

Георге молча посмотрел на Стефана. Тот виновато потупился.

— Я не стал вам говорить. Боялся, откажетесь. Но, посудите сами, если старик останется у нас под боком, пропадет весь интерес. Здесь неподалеку есть еще один кэтун. Он переночует там.

Виорел почувствовал, как в нем нарастает глухая злоба. Не то чтобы ему были неприятны вновь открывшиеся обстоятельства. Просто он предпочитал распоряжаться собственной судьбой самостоятельно.

— Так вы займете два дома или один? — спросил Георге.

— Один. Мы берем один дом, как договаривались, — ответил Стефан, почувствовав настроение партнера.

— Нет. Мы берем два дома, — заявил Виорел. Ему захотелось поставить парня на место. — Переночуем в одиночестве.

— Тогда решите, кто из вас остается здесь.

Виорел посмотрел в сторону дальнего дома. В поздних сумерках виднелся уже только его силуэт.

— Бросим монетку? — спросил он Стефана.

— Нет-нет, — тот поднял руки. — В качестве компенсации за моральный ущерб уступаю вам более комфортабельное жилище.

— Значит, здесь останетесь вы? — Георге повернулся к Виорелу.

Тот пожал плечами.

— Я зайду к вам перед уходом. А теперь — идем, — обратился старик к Стефану. — Мы с сыном должны уехать до тех пор, как стемнеет.

— Что ж, — Стефан протянул Виорелу руку. — Интересной ночи. Спокойной желать не буду. Мы ведь не за этим сюда приехали. Утром поделимся впечатлениями.

Виорел молча пожал протянутую руку.

Оставшись в одиночестве, он почувствовал себя неуютно. Черт возьми, трудно даже поверить, что в каких-то пяти километрах отсюда люди ездят на машинах и смотрят телевизор.

Помянув нечистого, Виорел невольно оглянулся. Кажется, обстановка уже начала действовать на него.

Бревна, из которых когда-то сложили приспу, казались черными: