Ему не хотелось никуда идти. Не хотелось надевать костюм и повязывать галстук, не хотелось садиться в машину и заводить мотор, не хотелось ехать на встречу с людьми, которых он презирал. В такие моменты он часто задумывался над тем, что как бы человек не пытался стать свободным, все равно найдется тот, кто будет им управлять. Если не деньги, то любовь, если не любовь, то ответственность, если не ответственность, то какая-то надуманная цель. А если и цели нет, то люди всегда будут ограничены временем — если смерть приказывает идти за ней, отказаться уже не получится.

Другое дело — полукровки. Они, как никто другой, умеют торговаться и обманывать старуху с косой. И нет, речь идет не о тех, кто является потомками «высокородных» — эти хоть и живут дольше обычных людей, но они тоже смертны. Речь идет о таких, как он — потомках «низших» или, как их еще презрительно называют, «паразитов».

Вспомнив это унизительное определение, Бранн невольно усмехнулся. Когда-то он сильно переживал, что не может жить нормально, если рядом никто не подыхает в страшных муках. В «спокойные времена» он походил на мертвеца, который чудом еще не начал разлагаться. Первые годы своей жизни Бранн прожил лишь благодаря отголоскам энергетики Первой Мировой войны.

В то время как воздух все еще звенел, пронизанный человеческой ненавистью, болью и отчаянием, худощавый болезненный мальчик по имени Кристиан Мареш ютился на окраине Бухареста в обшарпанном детском доме. Причину его плохого самочувствия врачи не могли установить, да и не особо пытались. Для них это был еще один безпризорник, чьи родители либо погибли, либо настолько обнищали, что не нашли ничего лучше, чем оставить ребенка умирать в заброшенном доме. Кристиана лишь чудом обнаружили какие-то мальчишки, забравшиеся в здание, чтобы поиграть.

Его жизнь изменилась в тот день, когда порог детского дома переступил мужчина, облаченный в дорогое черное пальто. Игравшие на ступеньках дети немедленно умолкли, уставившись на незнакомца удивленно и одновременно напуганно. Впервые в этих стенах они видели столь красивого и богатого человека. В гробовом молчании мужчина снял шляпу, после чего с вежливой улыбкой поприветствовал воспитательницу. Они обменялись несколькими фразами, а затем незнакомец скользнул внимательным взглядом по собравшимся здесь детям. И от этого взгляда по коже Кристиана побежали мурашки. Синие глаза незнакомца впились в него, словно желая пронзить насквозь, а затем мужчина едва заметно усмехнулся.

«Я нашел тебя», — говорили его глаза.

А спустя еще каких-то четверть часа странная бумага, выданная воспитательницей этому незнакомцу, возвестила о том, что мечта одного здешнего мальчика стала явью — беспризорник наконец обрел семью. Вот только Кристиан не желал такой семьи. Одно только присутствие этого человека вызывало у него панический страх. И, когда незнакомец приблизился к нему, мальчик почувствовал, что у него перед глазами все темнеет…

Бранн снова усмехнулся, отгоняя от себя это воспоминание. Если бы он, будучи ребенком, знал, что человек, забравший его из детского дома, станет для него самым важным человеком в его жизни, то еще тогда бросился бы ему в ноги. А сейчас ему оставалось только гадать, почему чистокровный «охотник», имея задачу истребить детеныша «паразита», в итоге не смог этого сделать. Вместо этого тот человек увез его в Соединенные Штаты, так как знал, что вскоре там будет более-менее благоприятная энергетика для этого несчастного ребенка. И он был поразительно прав: вскоре в Америке началась Великая Депрессия.

— Бранн, — мягкий женский голос вырвал Киву из паутины воспоминаний, и мужчина обернулся. За его спиной, полностью обнаженная стояла Ксения Петрова, знаменитая русская балерина, которая теперь радовала своими выступлениями «избранных».

— Почему ты так рано проснулся? — спросила она, приближаясь к Бранну и ласково целуя его в плечо. — На встречу совета тебе еще только через четыре часа…

— Не знаю, — сдержанно улыбнулся Киву. — Просто проснулся и всё. Взгляни, какое красивое небо…

Забота этой девушки его мало интересовала — еще неделю назад вместо Петровой в его постели была Джессика Адамс, которая привлекала его не столько внешностью, сколько своим потрясающим оперным голосом. Киву давно отучил себя привязываться к женщинам. В каком-то смысле он боялся, что снова научится любить, и это сделает его уязвимым. До тех пор, пока будет продолжаться истребление «паразитов», у него никогда не будет спокойной жизни и уж тем более счастливой семьи. Высокородные «охотники» будут искать беглых и их потомство до тех пор, пока всех не уничтожат. И он, Бранн, уже потерял одну семью. С него хватит.

На собрание Совета Тринадцати Киву приехал в мрачном расположении духа. Он до последнего сомневался, стоит ли ему подавать заявку на рассмотрение своей кандидатуры в качестве советника, но в итоге решил, что лучше он будет узнавать все новости от первоисточника, нежели гадать, когда с ним захотят покончить. Глава совета до сих пор не мог простить ему утечки антидота на территории России, и, если бы не заступничество Лонгвея, то, быть может, Бранн вряд ли бы любовался сегодняшним рассветом.

На встречу он приехал самым первым. Так он делал всегда, когда немного нервничал, и только наличие под боком «убедительного» Лескова на некоторое время избавило его от этой привычки. Теперь же разговаривать приходилось самому, и ничтожества, которые провозгласили себя властелинами мира, имели наглость относиться к нему пренебрежительно. Нет, они не хамили в открытую, но их взгляды были красноречивее слов. Все они считали, что именно из-за Киву Россия до сих пор еще не стала страной-призраком. Подобные утечки антидота случились еще в некоторых странах, но почему-то выжившие в России раздражали больше всего.

Собрание началось со стандартных вопросов: обсуждался прогресс в очищении планеты от человеческого «мусора», количество уничтоженных «чистильщиков», поведение выживших городов в целом.

— Я уже начинаю задумываться над тем, чтобы перестать торопить события и позволить всему идти своим чередом, — с улыбкой произнес Джордж Уилсон, который, несмотря на серьезный промах с Эриком Фостером, по-прежнему оставался во главе Золотого Континента. — Да, сейчас все, кто могли, укрылись под землей, но как долго они смогут там оставаться? Рано или поздно у них закончатся лекарства, боеприпасы и продовольствие, и тогда дзями закончат нашу работу. Стоит ли затрачивать ресурсы на создание уменьшенной версии механических солдат?

— Определенно, стоит, — ответил Лонгвей. — Дзями, конечно, весьма эффективны, и то, что они сделали с одной из станций Санкт-Петербурга, яркий тому пример. Однако даже они не могут проникнуть сквозь закрытые двери. Игра в прятки может затянуться на десятилетия, и меня подобный расклад не устраивает.

— Меня тоже, — возмутился Карл Флетч, бывший владелец одного из крупнейших алмазодобывающих предприятий. — Наши ресурсы все еще находятся на их территории. Как бы эта проклятая чистка не затянулась до тех пор, пока у нас не закончатся наши запасы. Роботы — это хорошо. Но я настаиваю на том, чтобы в войну были введены полукровки. А именно — бестелесные! Сыграем на порядочности наших врагов: эти идиоты как всегда примут с поверхности «несчастных выживших», и тогда им конец! Полукровки устроят диверсию, и на этом чистка будет завершена.