— Не благодарите, — ответила она. — Я набираю пункты за хорошие дела, чтобы потом использовать их против вас.

— Договорились. Я займусь тем же самым, — отозвался Лесков.

Однако свое обещание он не сдержал. Когда Эрика ушла, и Альберт остался с ним наедине, Дмитрий первым делом поинтересовался, когда он, Вайнштейн, наконец возьмется за разработку «эпинефрина».

— Неужели ты не понимаешь, что мы теряем время? — рассердился Дмитрий, услышав очередную отговорку врача. — Сегодня я займусь обучением Вики, а ты изволь наконец приступить к своим главным обязанностям.

— У меня — пациенты, и я не могу собрать их в коробку и выбросить, как беспородных котят.

— У тебя теперь есть помощник.

— Если ты об этом рыжем парне, то я не считаю его себе равным. Да, он более- менее толковый, но это не означает…

— Альберт, ты сейчас же пойдешь в лабораторию Воронцовой и займешься делом..

— Во-первых, я тебе не мальчик, чтобы мною понукать, — в голосе Альберта послышалась непривычная сталь. — А, во-вторых, тебе надо, ты и разговаривай с ней. Я займусь «эпинефрином» только в том случае, если она сама согласится мне его отдать. Добровольно! Если ты вздумаешь ей что-то внушать, я почувствую.

— Замечательно. Отправлю к ней Тимура.

— Отправляй, кого хочешь, но я не буду портить с ней отношения. В случае конфликта я буду ссылаться на тебя. Ты приказал мне.

— Ради Бога, — ответил Лесков.

— Дим, если честно, ты бы притормозил немного, — не выдержал Альберт. — Не надо по головам идти! Поговори с ней по-человечески, зачем какого-то там Тимура присылать? Объясни ей ситуацию. Это же ее детище, понимаешь. Ей и так тяжело: отец и брат на больничных койках.

— Здесь у каждого второго кто-то на больничной койке. Мне нужен результат. Пока вы тут «разговариваете по-человечески», «процветающие» думают, как нас прикончить. Я понимаю, что ты «энергетик», и тебя бьет любая чужая эмоция. Но и я не могу сюсюкаться с каждым. Воронцова — большая девочка, переживет. А вот «переживем» ли мы — это не факт.

— Ладно! Но тогда я сам с ней поговорю. Не надо никакого Тимура!

— Спасибо, Альберт.

— И Вику Бехтереву я тоже приду тренировать. Знаю я твои повадки. Еще доведешь ребенка до истерики…

Встреча с девочкой состоялась спустя пару часов, когда занятия в школе наконец завершились. Вика вошла в кабинет Дмитрия в сопровождении Ивана, чувствуя тревогу и предвкушение одновременно.

— 3-здравствуйте, — голос девочки дрогнул от волнения, и она невольно потянулась рукой к руке отца, словно хотела проверить, что Иван не испарился. Присутствия мужчины в белом халате не на шутку испугало ее. Папа не говорил ей, что здесь будет находиться доктор, тем более такой странный, совсем не похожий на других врачей. Прежде ей не доводилось встречать длинноволосых докторов, да еще и с рисунками на шее. Этот незнакомец больше напоминал какого-то музыканта или актера, нежели работника медицинского учреждения.

— Только не сильно ее переутомляйте, — произнес Иван, в тревоге посмотрев на девочку. В ответ та лишь крепче сжала его руку.

— Мы будем осторожны, — пообещал Альберт, после чего приблизился к девочке и, присев перед ней на корточки, произнес:

— Ты, главное, не бойся. Мы ничего плохого тебе не сделаем. Только попробуем выяснить, как работают твои способности… Кстати, я — доктор Вайнштейн. Для друзей — Альберт.

Вика слабо улыбнулась, после чего протянула ему руку и произнесла:

— Виктория Бехтерева. Для друзей — Вика.

Вайшнтейн пожал ладошку ребенка, а затем пригласил ее подойти к столу.

— Задание очень простое, — с улыбкой произнес он. — Тебе нужно сдвинуть эту ручку. Но только взглядом. Попробуешь?

— Да, — девочка охотно кивнула и, приблизившись к столу, внимательно посмотрела на лежащий перед ней предмет. Ее лицо сделалось сосредоточенным, однако вопреки ожиданиям Дмитрия, глаза Вики не окрасились медным.

В комнате повисла напряженная тишина. Лесков и Вайнштейн стояли с одной стороны стола, наблюдая за девочкой, Вика и Иван находились с другой. Однако прошло несколько минут, а ручка даже не качнулась.

— Не получается, — наконец произнесла Вика. — Оно не всегда получается.

— Это нормально. Не расстраивайся, — поспешил успокоить ее Альберт. — Попробуй настроиться. Знаешь, сделай вот что: закрой глаза и постарайся представить эту ручку мысленно. Запомни ее цвет, металлическую окантовку на колпачке, надпись «Монт Бланк». И попытайся толкнуть ее. Тоже мысленно.

Вика подчинилась. Снова воцарилось молчание. Девочка стояла у стола, закрыв глаза, и пыталась толкнуть эту злосчастную ручку хотя бы в своем воображении. И у нее это даже получилось — ей удалось представить, как предмет послушно покатился по столу в сторону Дмитрия. Вот только на самом деле ручка, как лежала в центре, так и продолжала там лежать.

Открыв глаза, Вика разочарованно вздохнула.

— Вспомни, что ты делала, когда тебе нужно было достать с полки дракона? — теперь уже в обучение вмешался Дмитрий.

— Я захотела, чтобы он ко мне прилетел.

— А как это проявлялось?

— Не помню. Просто захотелось с ним поиграть.

— Так вы ничего не добьетесь, — произнес Иван. — Вика, сдвинь уже эту дурацкую ручку и займемся чем-нибудь еще.

— Я пытаюсь, — девочка нахмурилась.

— Нет, не пытаешься. Ты боишься, и поэтому у тебя ничего не получается. Ты раздавила «костяного».

— Он сам раздавился, — Вика чуть нахмурилась. Но на деле ей стало немного обидно от того, что после «костяного» она никак не может справиться с какой-то там жалкой ручкой.

— Я могу попробовать внушить ей, чтобы она толкнула ручку, — еле слышно произнес Дмитрий, обратившись к Альберту.

— Не вздумай, — ужаснулся врач. — Это ничего не даст — она привыкнет ждать твоих «приказов» и без тебя будет беспомощной.

В результате они промучились почти час, но проклятая ручка так и не сдвинулась с места. Они перепробовали все возможные варианты, но ничего не срабатывало. Даже жестикуляция, которая когда-то ощутимо помогла Бранну, в случае с Викой оказалась бесполезной. Она около получаса махала руками, но ручка даже не колыхнулась.

— Может, она и впрямь ничего не может, — произнес Дмитрий, с досадой взглянув на девочку. — Мне уже начинает казаться, что это не она убила «костяного». Там ведь были еще дети.

— Нет, это сделала я! — воскликнула Вика. — Просто сейчас не получается.

— Так не может быть. Если ты умеешь ездить на велосипеде, ты поедешь и через час, и через месяц, и через год.

— Я умею двигать предметы! Правда, когда никого нет рядом…

— Ну так каждый может сказать, — Лесков усмехнулся. — Я умею летать, когда никто не видит. А Альберт разводит единорогов. У него их целое стадо. Правда, они появляются, когда их никто не видит.