Потом она проводила общественных помощниц,Свету и Людмилу, возившихся с каталогом, взяла свою сумку, пошла к двери ивздрогнула. А где же Теодора Вольфовна? Она не заходила попрощаться! Кудаподевалась Блюм? Может, сидит в туалете?

Майя Леонидовна порысила в коридорчик ипоняла: в санузле пусто. Пришлось методично обходить все помещения. Блюм словносквозь землю провалилась. Слегка растерявшись, Майя Леонидовна позвонила своейзаместительнице.

— Простите, Любовь Аркадьевна, вы незнаете, Теодора Вольфовна ушла?

— Я ее сегодня не видела, — ответиладама, — она на абонемент не заходила.

Нехорошее предчувствие кольнуло МайюЛеонидовну. Директриса стала методично обзванивать остальных сотрудниц и скоросделала весьма неутешительный вывод: Теодоры Вольфовны в этот день не было вбиблиотеке. И она испугалась: Блюм далеко не молода, живет одна… Вдруг с нейслучилось несчастье? Инсульт? Или пожилая женщина сломала ногу? Лежит сейчасодна, на полу, плачет от беспомощности… А может, снова с сердцем плохо?Некоторое время назад Блюм попала в больницу на несколько дней именно ссердечным приступом. Но тогда Теодора позвонила и сказала:

— Скоро вернусь. Не беспокойтесь и ненавещайте меня, а то я буду стесняться своего вида в халате.

Но сегодня-то старушка не звонила!

Майя Леонидовна кинулась назад в кабинет, гдеимелась тетрадка с адресами и телефонами не только кадровых библиотекарш, но иобщественных помощниц.

Только сейчас директрисе пришло в голову:никто из сотрудниц никогда не бывал дома у Блюм и не звонил ей. Да и зачемпользоваться телефоном, когда Теодора Вольфовна всегда была под рукой? Онапоявлялась в кинохранилище ежедневно!

Оказалось, что Блюм обитает в двух шагах отбиблиотеки, окна ее квартиры соседствуют с окнами читального зала. МайяЛеонидовна кинулась в подъезд и принялась звонить в нужную дверь, уже ненадеясь услышать тихий голос Блюм и увидеть ее на пороге, а потому машинальноразмышляя, кого следует позвать, дабы вскрыть квартиру. Участкового? Домоуправа?

Но неожиданно дверь распахнулась. МайяЛеонидовна ойкнула и попятилась. На пороге высился очень неприятный субъект,завсегдатай пельменной «Холодок», криминальная личность по кличке Прыщ. Об этоммужчине шла нехорошая слава.

— Ну? — мрачно спросил он. —Чего надо? Не звали чужих в гости.

И тут Майю Леонидовну осенило, бедная ТеодораВольфовна! Вот почему она никогда не зовет коллег к себе — Блюм проживает вкоммунальной квартире, соседствуя с Прыщом. Господи, несчастная женщина!

— Чего молчишь? — наседалмаргинальный тип.

Майя Леонидовна кашлянула.

— Простите, пожалуйста…

— Пока ничего плохого не сделала, —хмыкнул мужик.

— Мне нужна ваша соседка…

— Так звони в другую квартиру! —перебил Прыщ.

— Вы не поняли, ваша соседка…

— Кто?

— Теодора Вольфовна Блюм, —докончила фразу Майя Леонидовна.

Хозяин заморгал.

— Она сегодня не пришла вбиблиотеку, — невесть зачем принялась объяснять директриса, — вот…подумала… вдруг заболела…

— Здоровее лошади, — буркнулПрыщ, — вон там ее комната.

Выплюнув фразу, Прыщ ушел, а Майя Леонидовна,мысленно перекрестившись, поскреблась в указанную дверь.

— Я сплю! — послышался из-за нееиспуганный голос Блюм.

Сообразив, что Теодора жива, Майя Леонидовнаобрадовалась безмерно. Забыв про церемонии, она толкнула дверь и воскликнула:

— Ой, как вы меня напугали!

Лежавшая на диване Блюм вскочила, словноукушенная осой.

— Майя Леонидовна! Вы!

— Ну да!

— Зачем пришли? — растеряннозабормотала старушка.

— Думала, вы занедужили!

— Нет, нет, все нормально, —залепетала Теодора.

Но Майя уже отметила красный нос, опухшие векии слишком хриплый голос собеседницы.

— Вы простыли.

— Ерунда.

— Пойду в аптеку.

— Ой, не надо!

— Тут близко, в двух шагах.

— Я отлично себя чувствую.

— Оно и видно, — покачала головойМайя, — бледная как смерть, синяки под глазами в пол-лица и носомшмыгаете.

— Тише, тише, — нервно оглянулась надверь Теодора, — не дай бог Валерий Павлович услышит! Беды не оберемся, онпосторонних в квартире не терпит. Как вы вошли? Неужели дверь была не заперта?

— Меня впустил ваш сосед, — пояснилаМайя. В глазах Блюм заплескался ужас.

— Кто?

— Ну… завсегдатай «Холодка».

— Валерий Павлович?

— Увы, не знаю имени этого мужчины.

Теодора Вольфовна посерела, но сказать ничегоне успела — дверь в ее комнату распахнулась, появился Прыщ.

— Слышь, дура, — довольно беззлобносказал он, — запри за мной.

— Сейчас, — подхватилась Блюм.

Прыщ плюнул на паркет и ушел. Когда входнаядверь со стуком захлопнулась и Теодора Вольфовна вернулась, на Майю навалилосьнегодование.

— Мерзавец!

— Тише, тише, — зашепталаТеодора, — еще услышит…

— Ну и пусть!

— Он ударить может…

— Вашего соседа следует наказать! —кипела Майя Леонидовна. — Какое право он имеет так себя вести? Почему неотнесете заявление в милицию?

Блюм начала кашлять, а директрису несло наволне злости. Майя Леонидовна слишком переволновалась, думая о смерти ТеодорыВольфовны, и сейчас у нее началась настоящая истерика.

— Харкнул на пол! — закричала она.

— Тише, пожалуйста, — взмолиласьстарушка.

— Обозвал дурой!

— Он не со зла.

— Ворвался в комнату без стука!

— Право, ерунда.

— Нет, я так это дело не оставлю! —кипела Майя. — Вы одиноки и не способны постоять за себя, но, слава богу,я вполне молодая, сильная женщина…

— Тише, пожалуйста!