вожу? Хотя, если вспомнить, сколько народу полегло за право обладания деньгами и рудником, то его понять можно: он бы носил, не хуже Кращенкова, на груди, и булавкой бы тоже пристегнул.

Накапывал мелкий дождь, от утренней тёплой радости не осталось и следа: горы затянуло туманом, сразу стало промозгло, сыро, серо…

Вышел Петруха, встал рядом, протянул руку под мелкую морось.

— Тучи… По долине Чарыша их тянет, они тут цепляются за Коргонский хребет. Яшк, давай не буксуй, ну всё равно же погода нелётная. Машина сейчас тоже не пройдёт — видимость нулевая. Не пешком же до Коргона идти? А за Аллу зря волнуешься. Приедешь, поговорите, помиритесь. Я с Санычем съездил к Усть-Кумиру, там сотовый берёт. Дозвонились до Барнаула. Разговаривал с ней. Ну да, сердита, но ждёт тебя, волнуется. Спрашивала, почему ты сам не позвонил, сказал, что ты разбил голову и лежишь весь бинтами замотанный.

— Вот дебил ты, Петруха! Ей же волноваться нельзя, а ты так преподал. Какая голова, на хрен, какие бинты?! Обычная простуда, в горе продуло. Не, помощничек, чтоб тебя переколбасило!

— Да ладно тебе, ничего с ней не случится, если и поволнуется немного. А нам всё равно дня три отсюда не выбраться — ни вертолетом, ни по дороге. Дожди… Посмотри, что на улице творится.

И действительно, он прав — сейчас при всём желании никуда не выбраться отсюда. Скрепя сердце согласился ещё на один спуск. Идти, честно говоря, не хотелось. Сердце рвалось в Барнаул к Аллочке. Но уговорил, чёрт красноречивый…

На рудник отправились на следующее утро. День я ещё решил отваляться. Прогноз погоды не радовал, быстрого прекращения дождей не обещали. Саныч в этот раз с нами не пошёл, только проводил до двенадцатого участка и предупредил вездесущего Санька:

— Товарищи пошли в Старо-Ордынский, там по сбойке пройдут с твоего участка, а ты смотри, если не вернутся к концу смены, сразу мне сообщай и дежурных предупреди. Михалыч сегодня дежурит?

— Михалыч, — кивнул головой Санёк, — он у нас мужик внимательный — не спит на посту.

— Всё! С Богом! Ждём наверху! И повнимательнее там на Ордынском, — попрощался Саныч.

— Да ты не переживай, Саныч, — успокоил его Петруха, похлопав по сумке. — С моей техникой можно куда угодно идти. Такой навигации больше ни у кого нет! — Я, помня, как мы с инженером выбирались с рудника, только хмыкнул, но вслух не стал говорить, что думаю про комсомольца семидесятых и его навороченную технику.

Сбойка, как обычно, оказалась щелью в стене. Мы с Петром довольно долго протискивались сквозь неё. Наконец оказались на твердой почве штрека Щербаковского рудника. Петро принялся колдовать с ноутбуком.

— Представляешь, пока ты был у Тимофея на пасеке, забросили вертолётом вместе с грузами для рудника новый ноутбук от Ник-Ника. Смотри, какая игрушка. Взрывозащищенный. Выдерживает давление до ста атмосфер. Я туда загнал все данные, что были на картах у Саныча. Да еще там топооснова сразу забита и плюс — связь со спутником можно поддерживать до глубины в сто метров от поверхности. Впрочем, сейчас связи уже нет.

Петру новая игрушка, похоже, очень нравилась. Он установил маркер и сейчас с удовольствием прокладывал маршрут.

— Вот мы здесь, смотри… — Кроме ноутбука от Николая Николаевича передали конверт с ксерокопией старой карты. На ней было отмечено место, которое Сорокин просил осмотреть особо. И очень внимательно осмотреть. Личная записка Ник-Ника была адресована Ботанику, меня он упомянул вскользь, мол, уверен, что документальная часть дела не вызвала сложностей, особенно для такого юриста, как Яков Гмелин. Ну, горжусь, чего уж тут, но лезть в глубь рудника не хотелось. По крайней мере, не сегодня. Я был уверен — Аркаша бродит где-то здесь, рядом. Но с другой стороны понимал, что если Петруха не найдёт чего-то там, известного только им с Сорокиным, на дне этого скифского рудника, то покупки не будет вовсе. Нужны им эти тяжёлоупорные руды, как собаке пятая нога!

— Ага, — бормотал Ботаник, — это мы сейчас в третьем штреке Щербаковского рудника. Идём направо до этой развилки. Здесь через сбойку проходим в Старо-Ордынский. Спускаемся по спирали на два оборота. В эти орты не заглядываем. И вот тут орта и сбойка со скифским. Итого… — он с минуту помолчал и радостно сообщил: — Три километра пятьсот двадцать два метра… Всего-то ничего!

— Эх, Петро, твоими устами бы да мёд пить. Это всё виртуально. Как в реале будет — посмотрим.

Как ни странно, на первых порах шли легко. Широкий штрек вел вниз с довольно большим уклоном — похоже, его использовали как транспортный. Рельсы вагонетки сохранились довольно хорошо, несмотря на ржавчину. Ощутимый холодный ветер толкал нас в спину.

— Ага, развилка, — обрадовался Петр, — но подожди, на карте два хода. А здесь сбоку вроде бы ещё один свежий лаз. Кто-то был здесь, и совсем недавно.

— С чего ты взял?

— Да вот, гляди, свежий скол. А вот здесь что-то тащили, когда протискивались — царапины.

— Петя, ты у нас, смотрю, скоро матёрым горняком станешь, ишь, как ума-то за сутки набрался. Ладно, давай веди, Сусанин!

— Ну что ты сразу так… Сусанин-Сусанин? А я, между прочим, сутки с картами разбирался, место вычислял.

Решили свежий лаз игнорировать, а двигаться, как и было намечено Петром. Правый проход, вначале довольно широкий, постепенно сужался, и наконец Петр, шедший первым, остановился и махнул рукой, предупредив, чтобы я вставал на четвереньки — потолок лаза резко, ступенью, опустился. Ползли метров двадцать, Ботаник чем-то загремел впереди. «Осторожнее», — послышался сдавленный крик и следом грохот. Я подполз к тому месту, где последний раз мелькнул фонарик напарника.

— Петро?.. — позвал я вполголоса.

— Здесь я. Ты сейчас осторожнее спускайся, я подстрахую. Тут не высоко, метра полтора, но лучше не пада… то есть не прыгать.

Я нащупал край сбойки, кое-как развернулся и осторожно, выискивая на что опереться, спустился. Оказался в длинном и узком коридоре, который плавно заворачивал к юго-востоку. Это место я помнил — Старо-Ордынский рудник, здесь мы блуждали с Санычем во время первого похода. Петро махнул рукой, и мы продолжили спуск. Метров через триста слева появилась первая орта — узкая щель в стене, ведущая к центральному стволу. Пётр открыл ноутбук, сверился со схемой.

— Тут ещё метров двести пройти, и должна быть сбойка со скифским рудником. Там я просто сделаю фотографии и возьму пробы породы, воды.

— Ту, что со стен сочится?

— Не только, там озерцо должно быть. Ну, пойдём, что ли?

Дальше дорога пошла хуже, как объяснил Ботаник, горное давление и землетрясения привели к тому, что часть породы обрушилась со стен и потолка. Идти стало