Дронго кивнул ему на прощание, выходя на лестницу, ведущуюво внутренний дворик.

А Купцевич, удобно устроившись в кресле, начал рассказыватьсвоему «собеседнику» о своей жизни. Только через двадцать минут непрерывногомонолога Купцевича агенты догадались, в чем дело. Еще через десять минут,дождавшись такси, Купцевич издевательски отменил заказ.

Обескураженные агенты напрасно прождали на вокзале. Ни вВаршаву, ни в Братиславу Дронго не уехал.

В Вену он прилетел из Берлина. Для этого ему пришлосьпровести всю ночь на вокзале во Вроцлаве, чтобы успеть на поезд до Познани.Пересесть в Познани на берлинский поезд было уже легче. В Берлине он еще успелдать телеграмму в Москву и вылететь в Вену.

Происшедшее в Кракове несколько выбило его из колеи. Миссия,с которой он был послан, была настолько секретной, что о ней не могли знатьдаже его связные в Варшаве и Вене. Но кто-то знал. Была организованапоказательная демонстрация наблюдения. Может быть, таким образом новоеведомство академика Примакова проверяло свои кадры? Или это рвение работниковдругого ведомства из команды Бакатина? Бывший КГБ был разделен на двесамостоятельные организации, и они вполне могли соперничать друг с другом. Нооткуда они могли знать о его поездке в Краков? Ведь об этом почти никто незнал. Хотя для профессионалов слова «почти» не существует. Итак, знали. Ктоименно? Вряд ли об этой операции докладывают лично Примакову, хотя вполне можетбыть, что новый «академик» разведки интересуется именно этой операцией.Примаков был специалистом по Ближнему Востоку, а Индия и Пакистан также могливходить в сферу его непосредственных интересов. Но зачем ему такой спектакль снаблюдением? Чтобы понервировать своего агента перед выполнением ответственногозадания? Не похоже.

Знает о задании Дронго и заместитель Примакова. Этотсамоуверенный генерал. Он тоже профессионал. Кроме того, он только получил своеназначение и должен стараться изо всех сил, чтобы утвердиться в новом качестве.Может быть, это его личная инициатива. Проконтролировать продвижение агента зарубежом. Тогда зачем столько людей? Раскрывать своего агента перед операцией!Это не просто непрофессионально, но и опасно. Операция может сразу сорваться, игенерал вылетит со своей новой должности, не успев даже к ней привыкнуть.

Полковник Родионов. Он из бывшего Второго управления.Контрразведка. Работники этого управления в основном остались у Бакатина. Можетбыть, он решил подстраховаться и доложил о нашем разговоре в своем ведомстве?Но почему так топорно? Что за стиль наблюдения! И потом, почему за мной нужнопосылать офицера из посольства? Его же знает в лицо почти каждый поляк. Еслиспециально подставляют, тогда конечно. Но кому это выгодно? Они же могут простовсе загубить… От напряжения болела голова.

В аэропорту он поймал такси и поехал в отель «Империал», гдеего уже ждал заказанный для сотрудника ООН комфортабельный номер. В аэропортуон не заметил слежки, но это не значило, что наблюдение снято.

В отеле вежливый портье проводил его до номера и передалписьмо представителя Комитета экспертов ООН с просьбой зайти завтра утром кдесяти часам в конференц-зал, где будет совещание прибывших экспертов.Регистрация начнется в девять утра.

В своем номере он добросовестно потратил два часа, пытаясьнайти подслушивающие устройства. Ему повезло. Он обнаружил сразу несколько«жучков», причем разных модификаций. В телефонном аппарате он ничего не нашел.Это означало, что прослушивалась вся линия. Эта непонятная операция нравиласьему все меньше и меньше. Вечером он должен был встретиться со своим связным.Ненужных паролей и тем более смешных опознавательных знаков не было. Он зналсвязного в лицо. До условленного времени оставалось три часа.

В телеграмме, посланной в Москву из Берлина, он скрытымшифром сообщал о ведущемся наблюдении и просил через связного срочно объяснить,что происходит. Остаются ли в силе прежние инструкции или случилось нечтоисключительное. Телеграмма была грубой, и они должны были среагировать. Вовсяком случае, через три часа он узнает об этом. Наличие подслушивающихаппаратов в номере не очень его удивило. Эксперты специального комитета ООНпочти всегда пользовались вниманием со стороны спецслужб тех стран, где они вданный момент работали.

Но «жучков» было слишком много. Кроме того, они были разныхмодификаций, а это указывало, что интерес к нему проявляют по меньшей мересразу два различных ведомства. В аппаратах разведки и контрразведки любойстраны мира сидели такие же бюрократы-чиновники, как и в других ведомствах. Улюбой разведки мира в гостиничный номер могли быть установлены «жучки» толькоодной модификации. Разброс в использовании технической аппаратуры недопускался. Это означало, что, кроме австрийцев, если они действительнопроявляли какой-то интерес, его скромная персона заинтересовала и другуюсторону. Возможно, это была его собственная страна, но не исключаласьвероятность и другой стороны.

Подумав немного, он встал, собрал все «жучки» и утопил их вунитазе. «В конце концов, даже эксперт ООН не обязан быть абсолютнымидиотом», – весело подумал Дронго.

«Сегодня я устрою скандал нашему связному», – злораднорешил он. Такой дилетантизм в подобном деле непростителен. Если у КГБ разогналивсе кадры, то это их личное дело. Ему наплевать на их внутренние изменения, ноесли это касается его работы… Пусть относятся хотя бы с уважением. Такподставлять профессионала – это не просто непростительно, это преступно.

От внезапно пришедшей в голову мысли он даже присел накровать. А что, если это наблюдение – часть тщательно продуманной игры подискредитации зарубежной агентуры бывших спецслужб? Крючков, возглавлявшийдолгое время разведку, находится в тюрьме. Грушко там же. Шебаршин уволен. Онисказали, что именно он сдал меня Примакову. А почему я должен им верить? Хотя,по здравом размышлении, другой вариант просто исключается. Они знали обо мневсе, практически все, даже о моем ранении три года назад.

Но зачем им тогда именно я? Могли просто не вызывать меня. Ябы так всю жизнь и просидел в своем городе. Здесь что-то не так.

Он вздохнул – до встречи оставалось еще два с половинойчаса. «Нужно будет спуститься в ресторан, а потом поехать на встречу», –решил он, взглянув на часы.

Обед занял около часа, и у него еще осталось немного времени,чтобы принять душ, переодеться и пешком отправиться на встречу, заоднопроверяя, нет ли за ним наблюдения.

«Хвостов» не было. Это его немного удивило, и он еще разпроверил сам себя. Все было в порядке. «Нервы, – подумал Дронго, – уменя, кажется, сдают нервы».

В условленном месте он был за десять минут до встречи. Зайдяв магазин напротив, он, улыбаясь, изучал австрийские сувениры, внимательнонаблюдая за обстановкой. Связной появился в другом конце улицы почти вовремя.Он шел по другой стороне улицы, и Дронго, оторвавшись от сувениров, вышел измагазина.