5 февраля (23 января).

Вторник. Надо сегодня выучить английский, а то буду завтра плавать на уроке. Складывал дрова. На улице пальба, все около церкви. Громят квартиры. Были вечером наверху у Ачкасовой. Милая, славная О.И. <…> Завтра география, брр…

6 февраля (24 января).

Среда. Гермогена не было, говорят, его арестовали; бедный. Пришел домой рано (после второго урока). Писал на машинке до 2 часов, потом до пяти с половиной часов рисовал по нечаевской тетради, теперь, в 6 часов, пишу это. После обеда учил «Поэта» и был у Ачкасовой (играл на рояле). У Веревкина оставил кто-то записку с требованием 5000 рублей — вот так фунт. Стрельба продолжается. Я так надеялся на этот завтрашний театр: О.И. мне уже сказала номера мест, а этот демон, злой дух и это запретил. Треклят будь!

Милая Оля… а впрочем, черт меня знает, я во всех влюбляюсь… но — это чувство во мне возвышенно. Ведь она уже согласилась приехать, и вот?! <…>

7 февраля (25 января).

Четверг. Был вечером у Ачкасовой. Милая.

8 февраля (26 января).

Пятница. Играл на рояле у О.И. Потом хотела меня заставить играть, но я не мог себя заставить. Боже! Как хочется иногда играть с одушевлением, а тут вокруг все надутые хари, так тяжко. Кроме того, тяжко то, что во мне разлад. Я играю и думаю: ну зачем я играю, ведь все равно ничего не выходит… А играть охота… Только думая об О.И., и становится легче. Душа так и просит что-то, ноет, тоскует, ищет поэзии, даже любви. Были сегодня вечером наверху и слушали концерт.

9 февраля (27 января).

Суббота. Были до часу ночи у Оли. Мать моя пела, потом «Она» играла!.. и как! Я думаю, в нее вселяется сам бес во время игры… она — соловей, носик.

10 февраля (28 января).

Воскресенье. Утром гулял: надеялся ее увидеть, поговорить; да с ней был Иван Матвеевич.

После завтрака читал, опять гуляли. До обеда с двух часов делали опыты с Мишенькой. Банку он умудрился открыть. После обеда пошел к Оле. Она играла, но перестала, увидев меня, и заставила меня сесть. Очень я доволен этим vis-à-vis был. Потом вышла, скоро пригласила маму, которая пела потом! Но пение не клеилось, и мы ушли. Что бы я дал, чтобы жениться на О.И.!! Я бы был ея рабом до конца дней… Ах, если б она была помоложе, а я постарше…

11 февраля (29 января).

Понедельник. Был в гимназии; пришел, приготовил уроки, наклеил ярлычки на баночки… 4 часа. Заварил чай; узнал, что папина служба закрывается. <…> Я все время думаю об Оле. Так отрадно… Ах, скорей бы в тихую заводь… Менял воду в аквариуме. Читал, после обеда играл на рояле и окончил рассказ. Сегодня у Олечки был… Ноет сердце…

12 февраля (30 января).

Вторник. Случилась маленькая неприятность: мне в баскетболе расквасили нос. Нос сильно распух и ноет немного! Вот так штука! Был на уроке у Оли. Ну, не знаю… Я задыхался и еле-еле сдерживался! При каждом удобном случае она мне гладила руку… конечно, только из желания приласкать. Но во мне это «желание» подымало целый ад. Я был угрюм, и она на меня несколько раз посмотрела вопросительно. Сейчас (8.30), она играет, я здесь, внизу, лежу, пишу эти строки и тоскую, мучительно тоскую. Боже, помоги мне! Может быть, что я ее называю «Олей» и «Олечкой», так это грех и некрасиво, но я ее так, дорогую, люблю… Авось, если ей достанутся эти записки (о чем я втайне мечтаю), может быть, она и простит, и полюбит меня. Молиться об этом Серафиму Саровскому? Мама говорит, что он очень помогает.

13 февраля (31 января).

Среда. Задана масса уроков по русскому и географии. Целый день учусь. <…> Был наверху, так приятно. Оля, милая, такая веселая, ласковая. Сейчас окончу последнее стихотворение.

Восемь часов, сейчас Оля у нас и мать моя портит все своим пением… Сейчас дядя Никс приходит и говорит, что Оля хуже Валентинихи аккомпанирует. Ха! Ха! Разве Олечка моя будет унижаться до аккомпанимента, ведь она и играет просто так, делая одолжение.

14 февраля (1 февраля).

Четверг. У нас в гимназии устраивается струнный концерт. Сегодня была сыгровка. Купил ноты. Мама была первый раз на службе. Завтра праздник. Олю видел мельком на улице. Играл до 8.30 на рояле, был наверху, смотрел на Олю… Да! Приехал С.M.!! (Завтра добуду серную кислоту).

15 февраля (2 февраля).

Пятница. Утром был у Вас. Вас., который подарил мне бутылку с серной кислотой. До 12.30 гулял. После завтрака был у тети Адели и, придя домой, отправился брать урок музыки, которого не было. Сидели с мамой у Оли до 4.30. Очень было неуютно, т.к. была моя… После обеда добывал хлор. Добыв, пошел показывать его, но «там» был какой-то офицер. Я ушел.

16 февраля (3 февраля).

Суббота. После гимназии с м<адам> в магазин обуви, но галош не нашли. Пришел домой, читал «Белый клык». Очень интересно. После обеда с Сережей опять помирились.

А после чаю играли перед Ея дверями на балалайке (я стал очень хорошо играть). Оля несколько раз выскакивала, но мы удирали вниз. Весело и тоскливо! Голодно.

17 февраля (4 февраля).

Воскресенье. Утром и после завтрака гулял… голодал. В 3 часа пришел Мишенька, и мы с ним до 6 часов делали опыты. <…> Олю видел лишь в садике и за вечерним чаем слушал звуки отдаленной ея игры. Сережка расквасил губу, бедный. <…> Да и вообще! Что-то завтра в гимназии? Ах моя Олинька… Оля.

18 февраля (5 февраля).

Понедельник. Сегодня опять распустили на завтра. После гимназии был с тетей Верой в бегах до четырех часов. С 7 часов до 8.30 играл; потом был у Ольги Ивановны (фу…). Ну, и пришел домой совсем иным, чем ушел. Оля говорит за чаем (до него она играла) «что я могу записывать в дневник только глупости». Я улыбнулся и промолчал. Боже! Даже писать неохота, так невозможно высказать все мои стремления и всё… всё. «Гений!..»

19 февраля (6 февраля).

Вторник. Утром с 9 до 11 читал. До завтрака был на уроке у Олечки… Она меня похвалила и сказала про Баха: «Я не думала, что вы можете так играть». Я даже вздрогнул от удовольствия. После завтрака мы с ней были