Убийца младенцев!

— Господи, бред собачий, — пробормотал Толстяк, но, подойдяк кузову, развязал один из узлов и отвернул угол брезента. В кузове стоялочетыре деревянных бочонка с надписью «ОТ СОРНЯКОВ». — Органическое удобрение, —пояснил Толстяк, переводя взгляд с Эда на Ральфа, затем снова на Эда. Ондотронулся до козырька кепки с эмблемой общества садоводов. — Целые днинапролет я вожусь с цветочными клумбами в Джунипер-Хилл. Это психиатрическаялечебница на окраине Дерри… Где тебе не мешало бы отдохнуть, дружок.

— Удобрение? — произнес Эд, как бы спрашивая самого себя.Левой рукой он потер висок. — Удобрение? — Он спрашивал так, будто речь шла опростом, но вызывающем сомнение научном открытии.

— Удобрение, — подтвердил Толстяк, поворачиваясь к Ральфу, идобавил:

— У этого парня с головой не все в порядке. Вы согласны?

— Просто он сбит с толку, — смущенно ответил Ральф,наклоняясь к кузову. Он постучал по крышке бочонка, затем повернулся к Эду. —Бочонки с удобрением, — сказал он. — Теперь ты доволен?

Ответа не последовало. Медленно подняв вверх правую руку, Эдстал тереть второй висок. Он был похож на страдающего невыносимой мигренью.

— Теперь ты доволен? — Ральф мягко повторил свой вопрос.

Эд на мгновение прикрыл глаза, а когда снова открыл их,Ральф заметил в них влажный блеск, словно от подступивших слез. Эд осторожнооблизнул языком сначала один уголок рта, затем другой. Кончиком шелкового шарфаон вытер лоб, при этом Ральфу стали видны вышитые по краю шарфа китайскиеиероглифы.

— Мне кажется… Возможно… — начал было Эд, но тут жезамолчал.

Зрачки его снова расширились, и взгляд приобрел то прежнеевыражение, которое так не понравилось Ральфу. — Дети! — резко выкрикнул он. —Тыслышишь меня? Младенцы!

Ральф снова прижал его к машине уже в третий или четвертыйраз он сбился со счета.

— О чем ты говоришь, Эд? — Внезапно в голове у Ральфавспыхнуло: — Что-то случилось с Натали? Ты беспокоишься о Натали?

Хитроватая, коварная ухмылка искривила губы Эда. Онпосмотрел мимо Ральфа на Толстяка:

— Значит, удобрение? Что ж, если это так, ты ведь не станешьвозражать и откроешь один из бочонков?

Толстяк беспокойно взглянул на Ральфа.

— Парню нужен доктор, — промямлил он.

— Не исключено. Но мне показалось, что он успокаивается…Можешь ли ты открыть один из бочонков? Возможно, от этого ему станет легче.

— Конечно, в чем проблема? Назвался груздем — полезай вкузов. Еще один всплеск молнии, еще один раскат грома — на этот раз будтопрокатившийся по всему небу, — и первая холодная капля дождя упала на потнуюшею Ральфа. По левую руку от него Дорренс Марстеллар, стоя возле площадки дляпикников с книгой в руках, встревоженно смотрел на всю троицу.

— Кажется, сейчас хлынет как из ведра, — поежился Толстяк, —а я не могу допустить, чтобы все это добро намокло, иначе начнется химическаяреакция. Так что смотрите быстрее. — Просунув руку между бочонками, он досталломик. — Должно быть, я такой же сумасшедший, как и он, раз делаю это, —сообщил водитель Ральфу. — Я ехал домой, думая о своем. А он сбил меня.

— Давай, действуй, — перебил его Ральф. — Это займет небольше секунды.

— Да, — кисло протянул Толстяк, поддевая плоским концомломика крышку ближайшего бочонка, — но воспоминаний хватит на всю оставшуюсяжизнь. Именно в этот момент снова прогрохотал гром, и Толстяк не услышал того,что произнес Эд Дипно. Ральф, однако, услышал, и у него свело желудок.

— Эти бочонки набиты мертвыми младенцами, — поделился своиммнением Эд. — Вот увидишь.

В голосе Эда было столько убежденности, что пока Толстякоткрывал крышку бочонка, Ральф почти ожидал увидеть переплетенный клубок рук,ног и маленьких безволосых головок. Вместо этого его взору предстала смесьбелого и коричневого порошка. Из бочонка пахнуло то ли торфом, то лихимикатами.

— Ну что? Теперь ты удовлетворен? — спросил Толстяк, сноваобращаясь к Эду. — В конце концов, я же не Рей Джуберт и не этот маньяк Дамер.Так что скажешь?

На лице Эда появилось виноватое выражение, а когда вочередной раз прогремел гром, он весь как-то съежился. Наклонившись вперед,молодой человек протянул руку к бочонку, затем вопросительно взглянул наТолстяка.

Ральфу показалось, что тот кивнул почти сочувственно:

— Конечно, потрогай, я не возражаю. Но если пойдет дождь,когда ты будешь держать это в руке, запляшешь не хуже Джона Траволты<Известный голливудский киноактер и танцор.>. Оно сильно жжет.

Эд запустил руку в бочонок, зачерпнул немного смеси ипросеял ее сквозь пальцы. Он ошеломленно посмотрел на Ральфа (была в еговзгляде и доля замешательства), а затем погрузил руку по самый локоть.

— Эй, — испуганно закричал Толстяк. — Это же не коробка скрекерами! На мгновение хитрая ухмылка снова появилась на лице Эда — она,казалось, говорила: «Я знаю трюк и получше этого». — а затем ее опять смениларастерянность, когда он не обнаружил ничего, кроме удобрения.

Эд вытащил руку из бочонка — испачканную, пахнущуюхимической смесью. Еще одна молния сверкнула над взлетным полем, за нейпоследовал оглушительный раскат грома.

— Сотри это, пока не пошел дождь, — посоветовал Толстяк.

Через опущенное стекло своего «форда» он достал пакетсалфеток, вынул пару и передал Эду — тот, словно во сне, стал стирать смесь срук. А Толстяк в это время закрыл крышку, вставив ее на место одним ударомогромного кулачища, и бросил быстрый взгляд на темнеющее небо" Когда Эдкоснулся рукава его белой рубашки, мужчина напрягся, беспокойно взглянув напарня.

— Кажется, я должен извиниться, — произнес Эд, и впервые тонего голоса показался Ральфу абсолютно чистым и разумным.

— Ну ты и весельчак, — облегченно хохотнул Толстяк, опускаяпокрытый полиэтиленовой пленкой брезент и завязывая узлы серией быстрых, умелыхжестов. Наблюдая за ним, Ральф подумал о том, каким же хитрым воришкойоказалось время. Когда-то и он мог с такой же легкостью и проворством вязатьузлы. Он и сейчас мог проделать подобное, однако теперь ему понадобилось быминуты две и, возможно, три его самых любимых ругательства.

Толстяк похлопал по брезенту, а затем повернулся, скрестивруки на своей необъятной груди.

— Вы видели столкновение? — обратился он к Ральфу.

— Нет, — моментально отреагировал тот. Ральф не имел нималейшего представления, почему лжет, но решение пришло мгновенно. — Янаблюдал, как приземляется «Юнайтед».