Пошарив по камню, я нашел жалкий уступ, встал на него. Потомна следующий. Зацепился за какой-то кустарник, хорошо еще, что не колючий, ипродвинулся на следующий метр. Не так уж и трудно, тем более что высота нечувствовалась.

– Я не сорвусь, – прошептал я неизвестно кому. – Слышите? Несорвусь. Так не бывает – попасть в волшебный мир и сорваться со скалы…

Камень под моей ногой дрогнул. Я затаил дыхание, и дальшепришлось подниматься молча. Минут через десять, коснувшись ладонью губ, япочувствовал вкус крови. Пальцы стерлись о камень. Наверняка то же случилось ис ногами, но проверять не хотелось. Висеть на скале, как таракан на стенке,было невозможно, и я полез дальше.

Минут через пять я понял, что устал до предела и вот-вотсорвусь – и тут выбрался на небольшой уступ. Тесно прижался к скале, сел,свесив ноги во тьму. Интересно, высоко ли? Метров пять, десять? Явно мало длятого, чтобы спрятаться от непонятного оружия летающих тварей.

Сняв бесполезную майку, я по очереди обматывал руки и ноги,выжидая несколько минут, чтобы остановить кровь. Подъем разгорячил меня, холодбольше не чувствовался. Оставив рваную и перепачканную майку на уступе, япродолжил первое в своей жизни восхождение. Журчание воды по левую руку быломоим проводником. Один раз я даже попал на мокрый участок скалы, где брызгипадали мне на голову. Пришлось медленно и осторожно сдвигаться вправо,чувствуя, как предательски скользок стал камень. Иногда я отдыхал, есливстречались надежные площадки, затем вновь начинал подниматься. И тьма ползлаза мной, скрывая высоту и растворяя в себе время. Быть может, я карабкалсяполчаса, может, несколько часов, не знаю. Единственное, что я знал точно, –никогда еще я так не уставал.

А потом над головой захлопали крылья, и, посмотрев вверх, яувидел несущуюся сквозь мрак тьму. Две тени парили почти что на одном уровне сомной, и, вжимаясь в скалу, я услышал свистящий шепот:

– Лей…

Я ничего не увидел, лишь снизу послышался треск, словно повсей долине захрустели невесть откуда взявшиеся сухие сучья. Потом зашипелавода в ручье. И ударила волна горячего, раскаленного воздуха.

Прижавшись к мгновенно нагревшемуся камню, я задыхался отудушливого жара. Дующий снизу ветер трепал мне волосы, и я вдруг почувствовал,как на расцарапанных ногах запекается кровь.

Все кончилось так же внезапно, как и началось. Летающие тениисчезли, зной отступил. Я висел на скале, и кожа запоздало покрываласьпóтом.

Черный огонь угас. Но за те мгновения, пока подо мнойсгорала долина, я успел понять, что взобрался уже очень высоко. Метровпятьдесят, не меньше. И спуститься теперь не смогу. Значит – вверх.

– Я не боюсь, – как заклинание повторил я.

Темнота и тишина ползли по скале вместе со мной. Становилосьвсе холоднее, пальцы на руках онемели, ног я почти не чувствовал. Выбравшись наочередной уступ, я долго лежал, собирая остатки сил, потом пошарил перед собойрукой, нащупывая скалу. Но пальцы коснулись лишь мягкой, живой травы.

Я смог. Я поднялся, выбрался из каменной западни и оказался,кажется, на каком-то плато, где дул ровный холодный ветер, а трава была влажнойот росы. Быть может, дальше тоже вздымались горы, но я ощущал вокруг себяогромное свободное пространство. Здесь можно было бы дожидаться Солнечногокотенка… будь у меня хоть какая-то одежда и пища.

Наверное, еще час-другой назад я бы опять разревелся. Отхолода и одиночества, от полной безнадежности. Но бегство от существ из мрака иподъем по скале что-то изменили во мне. Это дома, подравшись на улице илиполучив от мамы очередной нагоняй, я мог плакать. Здесь было слишком страшнодля слез.

А для того чтобы лежать на траве и тихо замерзать, ожидаямоего незадачливого волшебника, я был слишком горд.

Поднявшись с земли, я прижал ко рту ладони и закричал:

– Э-э-й!

Наверное, я просто хотел услышать эхо. Убедиться, что втемноте есть еще какие-то звуки, кроме биения моего сердца.

Но еще прежде чем далекое эхо вернуло мой слабый крикобратно, в нескольких шагах от меня зашуршала трава. И кто-то невидимый во тьмесказал:

– Если ты шевельнешься, я убью тебя.

Не испугался я лишь потому, что этот голос вовсе не былпохож на свистящее шипение крылатых существ. Просто человеческий голос.

– Я не шевелюсь, – тихо ответил я.

– Что ты здесь делаешь? – донеслось до меня. Кажется, чутьближе, чем в первый раз. Невидимый собеседник подкрадывался ко мне.

Что я делаю? Ну и вопросик. Жду Солнечного котенка, медленнозамерзаю, ору из последних сил…

– Я жду рассвета, – по-прежнему не шевелясь, ответил я.

Кто-то схватил мою руку, и я вздрогнул.

– Рассвет придет, – прошептали мне в самое ухо. Я ощутилчье-то дыхание и едва удержался от крика.

– Рассвет придет. Ты рисковал, я мог тебя убить.

– Да? – невольно спросил я. И услышал тихое звяканьеметалла.

– Ты видел Летящих?

– Они залили долину внизу Черным огнем, – надеясь, чтоотвечаю правильно, сказал я.

– Я слышал. Они охотились за мной.

– И чуть не убили меня.

Похоже, эти слова решили дело. Голос незнакомца сталсмущенным.

– Никогда не думал, что в этих местах кто-то есть. Извини.Хорошо, что ты цел… Пойдем.

Меня мягко потащили в сторону. Я вытянул вперед свободнуюруку и сразу же услышал вопрос:

– А где твои очки?

– У меня их никогда не было.

– Ого… Да ты осторожнее, здесь деревья.

Я ойкнул, налетев на упругую колючую ветку, но обижаться назапоздалое предупреждение не решился.

– Мы уже рядом. Нагнись.

Я послушно нагнулся и почувствовал, как по лицу скользнулаплотная ткань. Вслед за незнакомцем я протиснулся сквозь узкий разрез и ощутил,как тепло внутри. Это было что-то вроде маленькой палатки.

– Закрой вход… а, ты же не видишь. Садись.

За моей спиной прошелестела ткань. Потом раздался щелчок – ив глаза, сразу со всех сторон, ударил свет!

Зажмурившись, я выждал несколько минут, борясь с неприятнымощущением, что меня разглядывают. Рискнул приоткрыть один глаз и, все ещежмурясь, осмотрелся.

Это действительно оказалась маленькая круглая палатка.Изнутри она была чисто белой и мягко светилась.

Передо мной на корточках сидел мальчишка не старше менясамого. Худой, светловолосый, очень бледный, что меня совершенно не удивило. Нанем были только короткие мятые шорты из ярко-синей ворсистой ткани; на широкомкожаном поясе висел длинный тонкий нож в ножнах.