Надо же, имя как-то узнали…

– Садись с нами! – продолжал Шоки. Отказываться смысла небыло, и я сел за их столик на свободное место, напротив Шоки.

– Как тебе наш Клуб?

Я пожал плечами.

– А город?

Я улыбнулся.

Шоки покачал головой:

– Да, разговорчивым тебя не назовешь. Ничего, Данька, япозабочусь, чтобы тебя не обижали. Ты слишком маленький… на вид… вот в чемпроблема.

Отмалчиваться дальше было трудно, и я сказал:

– Знаю. Ничего, это пройдет.

– К сожалению, пройдет, – вздохнул Шоки. – Ты не дурак,Данька, и понимаешь, в чем дело. Я, например, уже смирился, что летать мнеосталось от силы полгода. Гнат и Алк, – он взглянул на своих соседей, – тожеэто понимают. Хоть и лезут вон из кожи, чтобы вес не набрать. А многих твоепоявление задело. Как же так, ты уже Старший и будешь летать еще много лет. Аих время подходит к концу, и ничего с этим не поделаешь.

Наконец-то я понял, в чем дело. Крылья не могли поднятьвзрослого, вот почему здесь летали и сражались с тварями из мрака только дети иподростки.

Понятно и почему Старшие так относятся к Младшим. Их времяпроходит, а им еще хочется иметь Крылья. Неясно только, чем же в этом мирезанимаются взрослые.

– Данька…

Я посмотрел на Шоки.

– Ты сделал Лэна своим партнером?

– Да.

– Не ошибись, Данька. Не тебе объяснять, что такое партнер.А Лэн, во-первых, трус. Не заводись, я понимаю, он помог тебе, когда тыоказался без Крыла, без оружия, без дома. Но для него в этом была своя выгода,поверь.

Я отхлебнул сока из стакана. Очень кислого. Лимонный, чтоли? Даже скулы сводило.

– Во-вторых, Лэн плохой боец. Он прекрасно летает и способенудрать от любого Летящего. Но мы же надеваем Крылья не для того, чтобы удирать.

Я продолжил сеанс самомучения, отпив еще сока.

– И в-третьих, – жестко продолжил Шоки, – вы с Лэном повозрасту ровесники. Более или менее ровесники. Через два-три года он станетСтаршим, если, конечно, ты за это время не погибнешь и мы не сможем с нимразобраться по заслугам. Тебе придется менять партнера. Зачем эти проблемы? Янайду тебе хорошего парня, который только примерил Крыло. И позабочусь, чтобывы не попадали на опасные задания, пока твой партнер не окрепнет. Идет?

Я молчал, цедя сок.

– Вдобавок, Данька, Лэн недолго будет послушным и вежливым.Сейчас он рад уже тому, что спасся и от Летящих, и от нашего наказания. Черезпару дней он решит, что подчиняться ровеснику нет особого смысла. Тебе либопридется выбивать из него дурь, как делал Керт, либо смириться с непокорным партнером.Мне кажется, что тебе не хочется ни того, ни другого.

Шоки не врал, я это чувствовал. Он говорил то, во что верил,и лишь потому, что я был чем-то ему симпатичен. И слова его стоило обдумать.Шансов вернуться домой у меня оставалось все меньше и меньше, и если ужпридется здесь жить… какое-то время… то стоит прислушиваться к добрым советам.

Лэн, конечно, меня спас. Но и я его тоже. А вначале онвообще хотел меня убить.

И если я сейчас выберу себе другого партнера, то…

– Мне очень жаль, Шоки, – сказал я, глядя ему в глаза.

Он кивнул:

– Я так и думал. Но должен был предупредить. Ты мненравишься, Данька. Будь ты Младшим, я взял бы тебя в партнеры.

Я не успел ответить на этот неожиданный комплимент, потомучто меня похлопали по плечу. Не слишком вежливо, скорее требовательно.

За моей спиной стоял тот парень, что встретил нас на окраиневместе с Шоки. И взгляд у него был такой мутный, что сразу стало ясно: он пилне сок.

– Ты очень молодой Старший, Данька, – с вялой улыбкой сказалон.

Вокруг мгновенно наступила тишина. Я посмотрел на парня, наего тесный, топорщившийся костюм – он явно пытался выглядеть менее крупным, чембыл на самом деле. И сказал:

– А ты очень взрослый Старший.

Он поморщился. Я ударил в его больное место.

– Ты уверен, что сможешь постоять за себя, Старший Данька?

– Да.

Меня стала бить мелкая дрожь. Хорошо еще, что изнутри,незаметно для других.

– Ты рискнешь уложить меня?

– Прямо сейчас? – тихо спросил я.

– Почему бы и нет?

Когда я ходил на айкидо, этому удару нас обучали внепрограммы, в самом начале. На тот случай, если какой-нибудь странный дядяначнет знакомиться с нами в темной подворотне. Не вставая, я ударил.

Парень сложился пополам, держась за пах. Я выскочил из-застола, опрокинув стакан с кислым соком, и замер. Мой противник медленнораспрямился и прошипел:

– Я тебя кончу…

Кто же бьет со всего размаху, особенно если противник знаетайкидо? Я уклонился, перехватывая его руку и слегка подправляя полетпротивника. Он красиво проскочил мимо столика и врезался головой в железнуюкаминную решетку.

После такого встают лишь в китайских каратульниках. Пареньявно их не смотрел и вставать не пытался. Огонь в камине был жарким, его волосысразу же начали тихо потрескивать.

– Надо оттащить, пока не загорелся, – сказал я, усаживаясь.

Тишина по-прежнему была гробовая. Шоки взял свой стакан состатками вина, отхлебнул и протянул мне. Я, не раздумывая, глотнул. Винооказалось кислым и слабеньким, как шампанское.

– Он теперь твой, – неторопливо сказал Шоки. – Разрешаешьего оттащить?

Я кивнул. Страх медленно проходил.

– Гнат, – Шоки кивнул своему соседу, – спаси этого идиота.Ему же завтра в вылет.

Гнат, не особенно торопясь, оттащил «идиота» от камина иуложил в углу.

– Думаю, часть проблем ты отложил, – с поощрительной ноткойсказал Шоки. – Жалко, что ты не Младший.

– Так получилось, – честно сказал я. – Мне пора, Шоки. МойМладший ждет меня.

Шоки молча кивнул, и я, больше ни с кем не прощаясь, вышелиз Клуба Старших.

До своего нового дома я добрался, почти не заплутав подороге. Моего Младшего еще не было, но дверь послушно открылась, едва якоснулся ручки.

Когда я увидел стол с медленно черствеющими бутербродами,мое честное намерение дождаться Лэна и поужинать вместе куда-то делось. Яслопал не меньше половины, выпил почти весь сок из бутыли и развалилсяпоудобнее в кресле. Интересно, они тут всегда питаются сухим пайком? Или ждутприхода мамы, которая кормит юных защитников борщом и котлетами, стирает имрубашки, гладит костюмчики и удаляется в неизвестном направлении?