– Эй, потише, – с интонацией дитятипьяной окраины отреагировала Варвара, – вы че? Больныя? Ребенка мнезаразите! Ей и так фигово!

Забыв поздороваться, красотка плюхнулась вкресло и посадила на колени крошечную девочку, размером чуть большедвухмесячного котенка. Дочка Чижовой и впрямь выглядела больной, у здоровой неможет быть такой прозрачно-бледной кожи, темных синяков под глазами иапатичного вида. Я, конечно, не педиатр, но все виденные мною до сих пормладенцы выглядели иначе.

– Варвара, – бесстрастно сказалаЭлеонора, – перед тобой Иван Павлович Подушкин. Узнаешь его?

– А то, – скривилась Чижова.

– Почему же не здороваешься? – неуспокаивалась хозяйка.

– Я женщина, ему первому начинать, –шмыгнула носом «дама».

– Значит, вы знакомы? – продолжалаНора.

– Угу, – кивнула наглая врунья.

Нора посмотрела на меня.

– Первый раз ее вижу. – Я пожалплечами.

– Брешет, – поддержала беседу«нимфа».

– И где же вы встречались? –допрашивала ее Нора.

– В постели, – зевнулаВарвара, – у меня дома.

– У тебя же дедушка, – напомнилаЭлеонора.

– И че? – пожала плечамиЧижова. – У нас квартира большая, две комнаты. Я в своей могу что угодноделать, дед не сунется.

– Мило, – протянула хозяйка.

– Он хороший, – похвалила старикадевчонка, – не то что у других. Вон у Лидки Самойловой мать. Чума схолерой! Как начнет! Где была? С кем? Куда ходила? У кого ночевала? Офигеть.Мой деда спокойный! Сам живет и другим дает!

Я посмотрел на вялого младенца, результатпофигизма старика, и подавил вздох.

– Ты утверждаешь, что отец Нины ИванПавлович? – поинтересовалась Нора.

– Ага, – ответила Чижова.

– Деточка! Я никогда тебя невидел! – возмутился я.

– Все мужики врут, – кивнулаВарвара, – понятное дело! Неохота алименты платить!

– Ну ты и нахалка! – не выдержаля. – Врешь и даже в лице не изменилась.

– Чтоб Нинке сдохнуть, если я вру! –воскликнула Варвара.

– Не смей так говорить, –возмутилась Элеонора, – никогда нельзя клясться жизнью ребенка.

– А че он гонит, – обиженнопротянула Варвара и опять шмыгнула носом. – У меня до этого никого небыло. Кто мне целку порушил? Ваще, блин, да не надо мне ни фига от гоблина!Нинку жаль! Больная совсем! Без денег скорехонько помрет!

– А что с девочкой? – спросил я.

– Не выговорить, – неожиданнодружелюбно ответила Варя, – брынц… тынц… гынц… напридумывали названий! Во!Ща!

Тонкие пальчики с ногтями, покрытымичудовищным зеленым лаком, раскрыли некогда белую сумку из клеенки и вытащилиоттуда пухлую папку с надписью «Нина Чижова, детская клиника имени академикаКладо».[5]

– Дай сюда, – приказала Нора и сталаперелистывать странички.

Я отвернулся к окну, в ту же секундупослышался шорох, и на мои колени словно кошка села.

– Не урони ребенка, – велелаВаря, – где у вас тут сортир?

Не дожидаясь ответа, девчонка выскочила в коридор,мне пришлось держать малышку, которая не проявила ни негодования, нинедоумения, очутившись в чужих руках. Никаких положительных эмоций Нина у меняне вызвала, вдобавок ко всему от нее неприятно пахло чем-то кислым, и язадержал дыхание.

– Тут сказано, что у несчастной редкаяболезнь крови, – констатировала Нора, – я ничего не понимаю ванализах, но, похоже, они жуткие! История болезни оформлена по всем правилам.Ну-ка, уно моменто!

Быстрым движением Элеонора схватила трубку,набрала номер и воскликнула:

– Клиника академика Кладо? Простите, скем я разговариваю? Очень приятно. Вас беспокоит председатель правленияблаготворительного общества «Милосердие». Можете звать меня просто Элеонора. Унас находится на рассмотрении вопрос об оказании помощи Нине Чижовой, котораянаблюдается в вашем заведении. Нет, я понимаю! Никакой информации по телефонуне надо, для детальной беседы к вам прибудет наш представитель. Просто скажите,у вас наблюдается такая девочка? Ага, спасибо!

Элеонора положила трубку и протянула:

– Варвара не врет, малышка Чижова состоитна учете.

– Я ваще никогда не брехаю! –послышалось из коридора, и в кабинет вошла Варя. – За фигом мне врать-то?Если честно говоришь, жить легше!

– Интересное дело, – сказаля, – не лжешь, а под дверью подслушиваешь!

– Это случайно вышло, – без тенисмущения ответила моя «любовница», – ручка тугая, пока ее поворачивала,кой-чего и услышала.

– Варя, – ласково сказалаНора, – наш фонд существует для того, чтобы помогать людям. Естественно,мы проверяем тех, кто хочет получить деньги, но, думаю, в твоем случае этапроцедура завершится быстро. Иван Павлович живо оформит документы, и Нинаполучит средства на лечение. Тебе нужно написать заявление. Вот ручка, бумага,начинай.

– Нет, – замотала головой Варвара, –за фигом мне милостыню просить! У Нинки отец есть! Я, промежду прочим, не сразупришла, сначала думала, что на зарплату справлюсь.

– Ты работаешь? – поразилась Нора.

– А че? Я уже взрослая.

– И где служишь? – с жалостьюпоинтересовалась хозяйка.

– В парикмахерской, ногти делаю, –пояснила юная мамаша, – простой маникюр-педикюр, френч, гель, акрил, имеюпроцент с клиента и чаевые. Да вы у него спросите!

– У Ивана Павловича? – уточнилаНора.

– Ага, – улыбнулась Варя, – онк нам в салон пришел! Тама мы и столкнулись!

– Вот уж неправда! – возразиля. – Нора, вы же знаете, я посещаю салон в самом центре, на Тверской.

– Откуда тогда ты в курсе, что я сижу вТеплом Стане? – фыркнула Варя.

– Понятия не имею, где выработаете, – занервничал я.