- Ты слишком много говоришь, - оборвал её Тревис. Легкоподхватив жену на руки, он перекинул её через мускулистое плечо и зашагалдальше, как ни в чем не бывало. - К черту твое платье! Завтра же куплю тебесотню-другую новых.

Китти ни на минуту не прекратила ворчать, стонать,жаловаться и сыпать непрерывными вопросами, она брыкалась и молотила кулакамипо его могучей спине, но они оба прекрасно понимали, что на самом-то деле всееё возмущение было притворным. Дойдя до конца темной аллеи, Тревис, наконец,остановился и, убедившись, что вокруг совершенно темно, осторожно поставил женуна ноги. Когда он, с трудом скрывая нетерпение, жадно привлек её к себе, Киттивсе ещё продолжала отталкивать его и лицемерно протестовать. Тревис, ты с умасошел? Зачем ты притащил меня сюда? И теперь мы благодаря тебе осталисьголодными!

- Мой голод можешь утолить только ты, милая!

Лукаво склонив на плечо головку, Китти подарила ему чарующийвзгляд своих огромных сияющих глаз цвета лаванды. - Ты повзрослеешькогда-нибудь, Тревис? - соблазнительно проворковала она, - ведь мы с тобой,слава Богу, не юные новобрачные!

Не обращая ни малейшего внимания на её слова, Тревиспротянул руку к груди жены и одним быстрым движением освободил упругиебелоснежные полушария из тесного выреза платья. Лаская бархатистую кожу полных,налитых грудей, он прошептал, задыхаясь от охватившего его жгучего желания, -Мне кажется, я буду безумно хотеть тебя, даже если мы проживем вместе не меньшеполувека!

При воспоминании о безумии любовных утех, которым онипредавались с Тревисом почти каждую ночь, когда им посчастливилось быть вместе,по спине у Китти пробежала восхитительная дрожь. Ей и в голову никогда неприходило отказывать мужу, ведь желание их всегда было обоюдным и отказать емув любви значило бы и самой не утолить страсть.

Тревис склонился к жене, осыпая торопливыми поцелуями еёгруди, лаская губами мгновенно затвердевшие соски. Затем, очень осторожноопустив её на траву, сам вытянулся рядом. Постепенно, дюйм за дюймом, онсдвигал её платье, обнажая восхитительное тело, пока губы терзали горевшиесладкой болью соски. Она не заметила, как платье соскользнуло с неё и нежное,молочно-белое тело засветилось в слабом свете луны подобно редкостнойдрагоценной жемчужине.

Дрожащими от нетерпения пальцами он расстегнул ставшие вдругнепослушными пуговицы на тесных брюках и резким рывком почти ворвался в нее.Она слабо застонала, ощутив глубоко в себе его пульсирующую упругую плоть.Китти хотелось сказать, как безумно ей не хватало его, но она сдержалась,вспомнив, что Тревис терпеть не может слов, когда утоляет свою страсть. В такиеминуты, он, как умирающий, не мог оторваться от её тела, и ему не нужны былислова.

Широко раздвинув ей бедра и согнув ноги в коленях, онскользнул в бархатистую тесную расщелину её женственности.

Его напряженный член снова и снова резко входил в нее, онавскрикнула и задохнулась, ей показалось, что сердце её вот-вот разорвется, такглубоко и мощно он заполнил её всю. Его бедра начали медленные толчки, и Киттибыстро подхватила ритм, не отставая от его нарастающей страсти. Тревис нестарался продлить минуты чувственного безумия. Он уже давно знал, как именнодовести жену до ослепительного экстаза. Дождавшись минуты, когда она забилась всладостных судорогах, он застыл на мгновение, и только потом позволил себеяростно взорваться внутри нее.

В эту минуту влюбленным казалось, что они стали единым целым:их сердца бешено колотились, а души слились, как их губы. Им обоим хотелосьтолько одного - чтобы никогда не кончалось это горячее буйное блаженство.

Супруги лежали, не в силах оторваться друг от друга, пока,наконец, к ним не вернулось дыхание. Только тогда Тревис перекатился на спину,все также крепко прижимая жену к чуть влажной груди.

- Это никогда не кончится! - благоговейно прошептала она.

- И пускай продолжается, - с энтузиазмом подхватил Тревис, -ну, хотя бы до нашей смерти. А там посмотрим, может быть, нам и в раю удастсяотыскать укромный уголок, чтобы позабавиться? - и он весело хмыкнул. - А, можетбыть, рай - это просто один долгий миг наслаждения, как ты считаешь, милая?

Китти игриво шлепнула его плечу, - Гореть тебе в аду, ТревисКолтрейн, ... , ведь это же самое настоящее богохульство!

- Тогда ты будешь гореть вместе со мной, принцесса, ведьименно ты довела меня до этого!

Они долго лежали, прижавшись друг к другу, в блаженноммолчании. Наконец Китти уже не могла сдержать любопытство, терзавшее её, -Скажи, наконец, что хотел от тебя Президент?

Ей показалось, что у мужа на мгновение перехватило дыхание.

- Скажи, Тревис, в чем дело?, - взмолилась она, чувствуячто-то неладное.

Внезапно руки его разжались и, выпустив её из своих объятий,он откинулся на траву и поднял задумчивый взгляд к небу, на котором ужепоявились первые звезды.

Китти притихла рядом, сдерживаясь из всех сил, зная, что мужникогда ничего не скажет прежде, чем не сочтет, что настало подходящее время.Так уж он привык и не было смысла торопить его.

Так прошло несколько томительных мгновений. Наконец Тревисочнулся и снова прижав к себе жену, мягко шепнул, - Китти, мы едем в Париж.

От удивления у неё перехватило дыхание и она так и застыла,глядя на него, не в силах произнести ни слова.

- Париж, - мечтательно продолжал он, - да, мы едем в Париж.Президенту кажется, что теперь я мог бы попробовать себя на дипломатическомпоприще. Во Франции сейчас кипят страсти: монархисты, бонапартисты, радикалымутят воду. Потому, считает Президент, есть смысл кому-то на месте разобраться,что к чему.

Он замолчал, а потом, глубоко вздохнув, как перед прыжком вледяную воду, резко бросил, - Китти, Президент хочет, чтобы мы уехали ещё доконца месяца.

Оглохнув и ослепнув от неожиданности этого известия, она намгновение подумала, что умирает. Мысли беспорядочным потоком кружились вголове. Париж? И уже в конце этого месяца? А что же будет с рудником, с ихранчо? Да и Колт соскучился! А что же их дом? И ведь Тревису даже в голову неприходит спросить, а хочет ли она поехать! Черт побери, опять он все решил сами даже не подумал посоветоваться с ней!

Не отрывая любящего взгляда от лица жены, Тревис с волнениемнаблюдал, как гнев и растерянность на нем сменяли друг друга. Он прекраснопонимал, о чем она думает, ведь ещё и часа не прошло, как он испытывал то жесамое. Для нас начинается совсем другая жизнь, Китти, восхитительно новаяжизнь! Разве ты не понимаешь, ведь теперь я уже больше не покину тебя, мывсегда будем вместе. Президент пообещал, что больше никогда не пошлет менякуда-нибудь одного, ведь я ясно дал ему понять, что пользы в этом случае отменя не будет!

- Джон Тревис вполне способен справиться со всеми деламидома. Пришло время, когда ему надо брать в свои руки фамильное богатство. Апотом, ты ведь знаешь, управление рудником настолько хорошо налажено, чтосейчас за ним уже не требуется постоянно присматривать.