– Мы проделали рутинные процедуры – отпечатки пальцев и такдалее, – сообщил Джепп.

– Ну и какие результаты? – спросил Пуаро, опускаясь на стул.

Джепп поджал губы.

– Он мог застрелиться. Скорее всего, так оно и было. Напистолете только его отпечатки – но я не вполне уверен.

– А что вас настораживает?

– Ну, прежде всего, у него не было никаких причин, чтобызастрелиться… Он был здоров, прилично зарабатывал, вроде бы не имел никакихнеприятностей. У него не было связей с женщинами – по крайней мере, наскольконам известно, – осторожно добавил Джепп. – Он не выглядел подавленным или непохожим на себя. Отчасти поэтому мне хотелось узнать ваше мнение. Вы видели егоэтим утром, и я подумал, может, вы что-нибудь заметили.

Пуаро покачал головой:

– Абсолютно ничего. Он был… как бы это сказать… сама норма.

– Тогда это выглядит странно, верно? Да и вообще, никогда неподумаешь, что человеку придет в голову застрелиться посреди рабочего дня.Почему бы не подождать до вечера? Это было бы как-то естественнее.

Пуаро кивнул и спросил:

– Когда именно произошла трагедия?

– Точно сказать не могу. Никто вроде бы не слышал выстрела.Но я не думаю, что его должны были слышать. Комнату отделяют от коридора дведвери, обитые по краям сукном, – полагаю, чтобы приглушить вопли жертвзубоврачебного кресла.

– Вполне возможно. Пациенты под веселящим газом иногда ведутсебя шумно.

– Еще как. А снаружи, на улице, полно транспорта, так чтооттуда едва ли что-нибудь можно было услышать.

– Когда было обнаружено тело?

– Около половины второго – мальчиком-посыльным ЭлфредомБиггсом. По всем отзывам, он не блещет умом. Вроде бы пациентка Морли, которойбыло назначено на двенадцать тридцать, начала выражать недовольство задержкой.Около десяти минут второго мальчик поднялся и постучал в дверь кабинета, но неполучил ответа и не решился войти. Ему уже доставалось от Морли за бестолковость.Он снова спустился, а рассерженная пациентка удалилась в четверть второго, таки не дождавшись приема. Я ее понимаю. Она прождала три четверти часа и успела,наверное, проголодаться.

– А кто она была?

Джепп усмехнулся:

– По словам мальчика, ее звали мисс Шерти, но в книге приемаее фамилия значится как Керби.

– Какая тут была система приема пациентов?

– Когда Морли был готов принимать следующего, он звонил, имальчик провожал пациента наверх.

– А когда Морли звонил в последний раз?

– В пять минут первого, и мальчик проводил ожидающегопациента – мистера Амбериотиса из отеля «Савой», согласно книге приема.

На губах Пуаро мелькнула улыбка.

– Воображаю, во что мальчик превратил такую фамилию!

– Думаю, в нечто непотребное. Спросим у него, если захотимпосмеяться.

– И в какое время ушел этот мистер Амбериотис? – спросилПуаро.

– Мальчик не знает, так как не провожал его к выходу. Многиепациенты не вызывают лифт, а спускаются по лестнице и уходят сами.

Пуаро кивнул.

– Но я позвонил в «Савой», – продолжал Джепп. – МистерАмбериотис дал точные сведения. Он сказал, что, выйдя на улицу, посмотрел начасы, и было двадцать пять минут первого.

– Он не смог сообщить вам ничего важного?

– Нет. Он только сказал, что дантист вел себя абсолютнонормально и спокойно.

– Eh bien, – промолвил Пуаро, – тогда все как будто ясно.Что-то произошло между двенадцатью двадцатью пятью и часом тридцатью –вероятно, ближе к первому времени.

– Да, потому что в противном случае…

– В противном случае Морли позвонил бы, приглашая следующегопациента.

– Вот именно. Медицинское заключение это подтверждает.Участковый полицейский врач осмотрел труп в двадцать минут третьего. Он неручается за точность – врачи никогда этого не делают из-за наличияиндивидуальных особенностей, – но Морли умер не позднее часа, а может быть,несколько раньше.

– Значит, – задумчиво произнес Пуаро, – в двадцать пятьминут первого Морли еще был обычным дантистом – бодрым, вежливым и опытным. Апотом? Приступ горя и отчаяния привел к самоубийству?

– Да, – кивнул Джепп. – Нужно признать, это выглядитдовольно забавно.

– «Забавно» – не совсем подходящее слово, – заметил Пуаро.

– Знаю, но так у нас говорят. Тогда странно, если вам этобольше нравится.

– Пистолет был его собственный?

– Нет. У него никогда не было пистолета. По словам егосестры, в доме не держат оружия. Впрочем, как и в большинстве домов. Конечно,он мог купить пистолет, если решил покончить с собой. В таком случае мы скороэто выясним.

– Что-нибудь еще вас беспокоит? – спросил Пуаро.

Джепп почесал нос:

– Ну, то, как он лежал. Не утверждаю, что человек не можетупасть таким образом, но выглядело это как-то не так. И на ковре есть параследов – как будто что-то по нему волокли.

– Это, безусловно, наводит на размышления.

– Да, если только это не был тот проклятый мальчишка. Он могпопытаться передвинуть тело Морли, когда обнаружил его. Конечно, парень этоотрицает, но он был здорово напуган. Такие, как он, всегда все делают не так иполучают нагоняй, поэтому начинают врать почти машинально.

Задумчивый взгляд Пуаро медленно скользил по комнате,задерживаясь на умывальнике на стене у двери, высоком шкафу с картотекой подругую сторону двери, зубоврачебном кресле и аппаратуре у окна, затемпереместился к камину и вернулся к месту, где лежало тело. В стене возле каминабыла вторая дверь.

Джепп проследил за его взглядом.

– Там просто маленький офис. – Он распахнул дверь.

За ней оказалась небольшая комната с письменным столом,столиком со спиртовкой, кипятильником для чая и несколькими стульями. Другойдвери в комнате не было.

– Там работает его секретарша, мисс Невилл, – объяснилДжепп. – Кажется, сегодня она отсутствует.

– Да, припоминаю, Морли мне говорил, – кивнул Пуаро. – Этотоже может свидетельствовать против самоубийства, не так ли?