Олег брел тихо, узнал птаху, высиживающую птенцов. Брюхосветило жалко-розовым, выщипано до голой кожи на утепление гнезда, исхудала —редко выпархивает, почти не кормится, греет птенцов, стережет...

Бесстрашно прошла в двух десятках шагов олениха, за нейбежал тонконогий олененок. Она шевелила ушами, настораживалась, на Олега лишьпокосилась — странник не казался опасным. Она тыкалась в ветки, срывала листок,жевала, томно прикрывая глаза. Олененок, для которого все делалось, большеглазел на стрекоз.

Деревья расступились, Олег окунулся в жаркий воздух. Солнцеобрушилось на плечи, в плаще стало жарко. Олег сбросил на спину капюшон, открывголову жарким лучам. В Малом отшельничестве человек совершенствуется вуединении, вдали от мирской суеты — в пещере ли, пустыне, лесу или в горах.Таких отшельников тысячи, в мучительных раздумьях добывают Истину, далее несутмиру. Гаутама добыл свою Истину в дремучем лесу, Заратуштра надолго ушел вгоры, Христос сорок дней постился в пустыне, а с Магометом Аллах заговорил,когда тот предавался тягостным размышлениям на вершине одинокой горы.

Но есть отшельничество потруднее: быть среди людей, ничем неотличаться, вкушать ту же пищу, жить той же жизнью, но чувствовать лишь плотью,а душу держать в чистоте, уметь быть по-прежнему на вершине горы. Многиепытались войти в Большое отшельничество, немногие удержались!

Дорога петляла между холмами, дважды попались странныеуродливые оливы, с раздутыми стволами — деревья, которые растут только в этомкрае, потом холмы расступились, дорога вышла на простор.

Вдали поднимались стены высокого замка-крепости. Это былмрачный дом в четыре поверха, высокая сторожевая башня, вокруг как раз строиликрепостную стену. Отсюда он казался облепленный муравьями — множество народутащили огромные камни, поднимали на стену, обвязав веревками, блестели мокрыестволы деревьев, с них на ходу сдирали кору, мелькали обнаженные спины.

Дорога раздвоилась, одна ветвь с готовностью свернула кзамку, другая потянулась мимо. Калика шел равнодушно дальше, такие замки ужевидел. Франки-крестоносцы, разгромив сарацин и захватив Иерусалим с окрестнымиземлями, спешно укреплялись, огораживались. Короли наперебой раздавали рыцарямне принадлежащие им земли с живущим там людом, а рыцари спешно строили замки,укрывались за крепкими стенами.

Весь замок — высокая четырехугольная башня — широкая,массивная, сложенная из огромных гранитных глыб. Вокруг теснятся другиестроения, поменьше, но из-за высокой городской стены выглядывают только крыши.С той стороны течет небольшая река, замок привычно выстроен в излучине — длялучшей защиты, — а отсюда выкопан глубокий ров, наполненный водой из тойже реки. В стене под арочным карнизом виднеются ворота, массивные, с обеихсторон по башенке, где прячутся сторожа, а сами ворота утоплены в сводчатом уступестены...

Калика уже оставил замок далеко слева, когда сзадипослышался частый цокот копыт. Не оглядываясь, он сошел с дороги, даже отступилза обочину — у дурных людей появилась привычка на ходу стегать плетью пеших,особенно безоружных.

Копыта простучали мимо. Трое на легких тонконогих конях.Задний оглянулся на бредущего странника, что-то крикнул, остановился. Егодрузья с неохотой придержали лошадей. Все трое одеты пестро, в лохмотья, но увсех сабли и кинжалы, у одного за плечами лук, сбоку на седле колчан, набитыйоперенными стрелами. И у всех злые голодные лица.

— Эй, — крикнул задний всадник грубо, — тычей?

Олег ответил смиренно:

— Паломник я, добрые люди... Бреду из Святой земли вродные края.

— Где твои края? — потребовал всадник. Двоеудерживали коней, что явно рвались продолжить скачку.

— На Руси.

Всадники переглянулись, задний сказал зло:

— Не слышал. Что-то выдуманное, да?

— Или крохотное королевство, — крикнул один издальних.

— Не крупнее моего ногтя!

Задний сказал решительно:

— Очень хорошо! Он ничейный.

Соскочил с коня, ткнул Олега в грудь кнутовищем. Олег недвигался. Всадник деловито пощупал руки, грудь, велел открыть рот, пересчиталзубы. Первый всадник крикнул нетерпеливо:

— Тернак, ты всякую падаль готов тащить! Погляди, одникости!

Второй добавил:

— Он из Европы. Свой!

Тернак возразил насмешливо:

— Господь сказал: нет ни эллина, ни иудея. Значит, всеравны у барона в каменоломне, ха-ха! Отвези его Мураду.

Они окружили странника, двое обнажили сабли, третий наложилстрелу на тетиву. Олег смотрел на их лица, узнавал умелых людоловов,поднаторевших на проклятом богами деле.

— Протяни руки! — резко велел Тернак. — Невперед, а за спину!

Олег покорно заложил руки за спину. Тернак ловко набросилверевку, туго стянул кисти. Вдвоем закинули Олега на коня, Тернак отряхнулладони, сказал с удивлением:

— Кости, а такой тяжелый! Абдулла, отвези его Мураду.Потом догонишь.

Абдулла с проклятием вскочил на коня и, придерживаясвязанного странника, с гиком погнал к замку.

Во внутреннем дворе замка, едва миновали ворота, их встретилгромадный, заросший черным волосом получеловек-полузверь, таким он показалсяОлегу. Низкий лоб, близко посаженные глазки, огромная тяжелая нижняя челюсть, ашеи нет вовсе — голова, больше похожая на валун, сидит на литых плечах.Обнаженная грудь как пивная бочка, ноги — словно всю жизнь не слезал с этойбочки, зато руки, громадные и толстые как стволы деревьев, лишь вместо жесткойкоры их сплошь покрыли густые черные волосы.

Он вытер крючковатые, словно прокаленные в огне пальцы окожаный передник, испачканный кровью, с отвращением оглядел калику:

— Издохнет в первый же день!.. Эх, Тернак, каджи тебязабери...

Олега подогнали к низкому каменному сараю. Дверьприоткрылась, оттуда дохнуло нечистотами, спертым воздухом. Ударили в спинусильнее, Олег влетел в темное помещение, выставленная вперед нога не ощутилапола, он покатился по ступенькам, опомнился лишь на каменном полу с остаткамигнилой соломы.

Сверху лязгнула дверь, загремел засов. На плечо Олегаопустилась сильная рука, насмешливый голос произнес над ухом:

— Приветствуем строителя нового мира!

Глаза быстро привыкали к полутьме, Олег различил под стенамидесятка два полуголых людей. У каждого тускло поблескивал ошейник, трое были вжелезных цепях.

— Какого мира? — спросил он.

— Нового, — ответил человек с издевкой. —Светлого! Христианского!.. Среди окружающего варварства — замка барона Оцета!Опоры христианского воинства в краю сарацинском...

Он был полугол, спина вздулась страшными рубцами, попереклица пролегла багровая полоса с рваными краями, левый глаз запух. Олег сел,потер затекшие кисти рук.