Гэррети был слегка разочарован тем, что никому из них невыписали пропуск.

Больше они не видели Длинного пути. В тот же вечер, передсном, Гэррети слышал, как его отец кричит на кого-то по телефону, как он всегдаделал, когда был пьян или говорил о политике, а мать шепотом уговаривала егозамолчать и не губить себя, пока кто-нибудь его не подслушал.

Гэррети отпил еще воды. Они прошли еще дома, возле которыхцелые семьи махали им, улыбаясь и попивая кока-колу.

— Гэррети, — позвал Макфрис. — Ты погляди!

Симпатичная девушка лет шестнадцати в белой блузке и красныхшортах держала плакат: "Гэррети, номер 47, давай — давай! Ты из Мэна, незабывай!

Мы любим тебя, Рэй!”

Сердце Гэррети забилось сильнее. Внезапно он понял, чтовыиграет — незнакомая девушка обещала ему это.

Олсон свистнул и принялся совать свой потный указательныйпалец в кулак. «Грязная шутка», — подумал Гэррети.

Черт с ним, с пунктом 13! Гэррети подбежал к обочине,девушка увидела его номер, кинулась к нему и поцеловала в губы. ВнезапноГэррети почувствовал возбуждение. Девушка впилась в него, осторожно облизываяего рот. С трудом сознавая, что делает, он обхватил ее круглую попку и притянулк себе.

— Предупреждение! Предупреждение 47-му!

Гэррети шагнул назад и усмехнулся.

— Спасибо.

— О…О, извини! — она, расширив глаза, смотрела на него. Онхотел сказать еще что-нибудь, но солдат уже открывал рот для второгопредупреждения. Он потрусил на свое место, чувствуя себя немного виноватымперед пунктом 13.

Олсон ухмыльнулся ему.

— За такое не жалко получить и три предупреждения.

Гэррети не ответил, но повернулся и помахал девушке. Когдаона скрылась из виду, он пошел вперед решительно и твердо. Через час предупреждениеснимут, а новых он не получит. Он чувствовал в себе силы идти хоть до самойФлориды.

— Рэй! — это был Макфрис. — Куда ты так спешишь? Да, правда.Пункт 6:

“Не торопись".

— Спасибо.

— Не благодари. Победу я тебе не уступлю. Гэррети внедоумении посмотрел на него.

— Я к тому, что нечего разыгрывать из себя мушкетеров. Тымне нравишься, и я рад, что к тебе липнут хорошенькие девчонки, но если тыупадешь, поднимать я тебя не стану.

— Да, — он улыбнулся в ответ, но улыбка вышла кривой.

— И в то же время, — вмешался Бейкер. — Мы все в одинаковомположении и можем хотя бы не портить друг другу настроение.

— Верно, — сказал Макфрис, улыбаясь. Они начали подниматьсяна очередной холм. Гэррети снял куртку и перекинул ее через плечо. У обочинылежал старый свитер — кто-то решил позаботиться о них. Гэррети автоматическиподнимал и опускал ноги. Он все еще чувствовал себя хорошо. Он чувствовал, себясильным.

“Теперь у вас есть деньги, Элен, можете взять их себе. Если,конечно, не захотите отдать их за то, что спрятано за занавеской".

Монти Холл

— Я Гаркнесс, номер 49. А ты Гэррети, номер 47, правильно?

Гэррети посмотрел на очкастого парня, стриженного под ежик.

Лицо Гаркнесса было красным и блестело от пота.

— Правильно.

Гаркнесс достал блокнот и записал фамилию и номер Гэррети.

Подчерк сильно прыгал, поскольку приходилось писать на ходу.Он налетел на парня по имени Колли Паркер, который посоветовал, ему глядеть, накакой хер он суется. Гэррети с трудом подавил улыбку.

— Я всех записываю, — похвастался Гаркнесс. Утреннее солнцеблестело на его очках, и Гэррети пришлось сощуриться, чтобы разглядеть еголицо.

Было 10.30, до Лаймстоуна оставалось 8 миль, и всего черезполторы мили они перекроют рекордную дистанцию, пройденную всеми участникамиДлинного пути. — Вам, наверное, интересно, зачем я это делаю? — спросилГаркнесс.

— Ты из Эскадрона, — бросил через плечо Олсон.

— Нет. Я хочу написать книгу, когда все это закончится.

Гэррети улыбнулся.

— Если ты выживешь, хочешь сказать.

Гаркнесс пожал плечами.

— Ну да. Только подумайте: книга о Длинном пути, написаннаяего участником! Она сразу сделает меня богачом.

Макфрис засмеялся.

— Если ты выиграешь, ты станешь богачом без всякой книги,разве не так?

— Ну… Наверное. Но все равно это будет интересная книга.

Они шли дальше, и Гаркнесс продолжал записывать имена иномера.

Большинство охотно говорили ему и расспрашивали о будущейвеликой книге.

Они прошли уже шесть миль. Скоро рекорд будет побит. Гэрретиподумал о том, почему им так хочется побить этот рекорд, и решил, что потом…Тогда и начнется настоящее соревнование. Разнесся слух, что ожидается дождь, —похоже у кого-то был транзистор. Эта новость не порадовала Гэррети — дожди вначале мая не из теплых, во всяком случае в Мэне.

Они шли.

Макфрис ступал твердо, подняв голову и стараясь неразмахивать руками.

Если рюкзак и мешал ему, он не подавал виду. Глаза его былиустремлены вперед, а когда им встречались люди, он улыбался своими тонкимигубами и махал им. Он не выказывал признаков усталости и не получил пока ниодного предупреждения.

Бейкер шел отдельно от других, скользящей походкой опытногоходока.

Он рассеянно помахивал курткой и иногда начинал насвистыватькакую-нибудь мелодию. Гэррети казалось, что он может идти так вечно. Олсонбольше не болтал. Похоже, он с трудом сгибал ногу — Гэррети несколько разслышал, как щелкала коленная чашечка. Олсон явно устал, и фляжка его почтиопустела.

Скоро ему нужно будет помочиться.

Баркович то появлялся в авангарде, то вдруг оказывалсясзади, рядом с Стеббинсом. Он лишился одного из своих трех предупреждений, но получилего снова через пять минут. Гэррети решил, что ему нравится балансировать награни.

Стеббинс продолжал плестись позади всех. Он ни с кем неразговаривал — то ли устал, то ли просто не хотел. Гэррети все еще казалось,что он выйдет из игры первым. Стеббинс стянул свой зеленый свитер и дожевывалеще один сэндвич с яйцом — по всей видимости, последний. Лицо его напоминаломаску. Они шли.

Дорогу пересекала еще одна дорога, и полицейские перекрывалидвижение, пока они проходили. Каждому участнику полицейские отдавали честь, аГэррети улыбался и кивал в ответ, и думал, что со стороны они кажутсясумасшедшими.