– Десять процентов ad valorem! – раскричался ссередины палубы краснолюдский купец, размахивая лисьей шкуркой. – Сколькоположено и сверх того ни медяка не заплачу!

– Так конфискую все! – зло рявкнул Ольсен. –И новиградской страже сообщу, а уж тогда в кутузку пойдешь вместе с этим своимАдвалором! Боратек, забирай все до гроша! Эй, мне-то хоть оставили?

– Садись, Ольсен. – Геральт освободил место наканатах. – Нервная у тебя, погляжу, работенка.

– У меня она уже в печенках сидит. – Таможенниквздохнул, отхлебнул из бурдючка, вытер усы. – Брошу к чертовой матери,вернусь в Аэдирн. Я, потомственный венгербержец, потащился за сестрой и шуриномв Реданию, а теперь возвращаюсь. Знаешь, Геральт, думаю записаться в армию.Король Демавенд вроде бы объявил набор в специальные войска. Полгода учебы влагере, а уж потом пойдет деньга в три раза больше, чем я тут получаю, дажевместе со взятками. Пересолен твой налим.

– Слышал я о том специальном войске, – подтвердилГладыш. – Это супротив белок задумано, потому как со скотоельскимибригадами легулярное войско не управляется. Охотнее всего туда принимают, яслышал, полуэльфов. Но тот лагерь, где их воевать учат, это навроде, понимаешь,истинного пекла. Оттедова половина на половину выходят, одни на жалованье,другие на жальник. Ногами вперед.

– Так надо, – сказал таможенник. –Специальные войска, шкипер, это тебе не хухры-мухры! Это не засратые щитоносцы,которым важно только знать, каким концом пика колет. Специальное войско должноуметь биться!

– Такой уж ты суровый вояка, Ольсен? А белок не боисся?Что тебе задницу стрелами утыкают?

– И-эх! Я небось тоже знаю, как тетиву натягивать. Ужвоевал с Нильфгаардом, так что мне эльфы? Тьфу!

– Говорят, – вздрогнул Гладыш, – ежели ктоживьем в руки попадет энтим скотоелям… Так лучше б ему не родиться. Замучаютвусмерть.

– А, заткнись, шкипер. Плетешь, как баба какая, невестьчего. Война есть война. То ты врагу, то он тебе пинка под зад даст. Нашипойманных эльфов тоже не шибко жалуют.

– Тактика террора. – Линус Питт выкинул за бортголову и хребет налима. – Насилие порождает насилие. Ненависть поселиласьв сердцах… и отравила кровь побратима…

– Чего-чего? – скривился Ольсен. – Балакайтепо-людски…

– Тяжкие времена настали.

– Это уж точно, – подтвердил Гладыш. – Неиначе, понимаешь, большая война будет. Вороны кажный день густо по небу летают,похоже, падаль им уже видится. А прорицательница Итлина конец света предрекла.Белый, говорит, Свет придет, а за ним, понимаешь, Белый Хлад. Либо наоборот,забыл, как там было. А людишки треплются, мол, были уже знаки на небе…

– Ты лучше на фарватер гляди, шкипер, чем на небо-тозыриться, а то, глядь, на мели заползет твой корабль, не приведи Господи. Нувот и Оксенфурт. Гляньте-ка, уже Бочку видно!

Туман явно поредел, так что стали видны на правом берегуполя и участок акведука.

– Это, милостивые государи, экспериментальная установкадля очистки стоков, – похвалился магистр бакалавр, отказавшись оточередного глотка водки. – Великий прогресс науки, огромное достижениеакадемии. Мы отремонтировали бывший эльфов акведук, каналы и отстойник, уже очищаемстоки со всего университета, городка, ближних сел и ферм. То, что вы называетеБочкой, и есть отстойник. Огромный успех науки…

– Головы ниже, головы… – бросил Ольсен, прячась зафальшбортом. – В прошлом годе, когда эта штуковина взорвалась, так говнозанесло аж до Журавлиной Кущи.

Барка вошла в протоку между островами, приземистая башня иакведук скрылись в тумане. Все облегченно вздохнули.

– Ты плывешь по Оксенфуртскому рукаву, Гладыш? –спросил Ольсен.

– Сначала заверну в Грабовую Бухту. За рыботорговцами икупцами с темерской стороны.

– Хм, – почесал шею таможенник. – В бухту…Слушай-ка, Геральт, у тебя, случайно, нет ли каких конфликтов с темерцами?

– А что? Кто-то обо мне выспрашивал?

– В том-то и дело. Я, понимаешь, не забыл твоей просьбывылавливать таких, что тобой любопытствуют. Так вот, выпытывала о тебетемерская стража. Мне о том донесли темерские таможенники, у меня с нимидружба. Чем-то тут, Геральт, попахивает.

– От воды? – забеспокоился Линус Питт, оглянувшисьна акведук и «колоссальный успех науки».

– От того говнюка? – ткнул Гладыш пальцем вЭверетта, постоянно вертевшегося поблизости.

– Я не о том, – поморщился таможенник. –Послушай, Геральт, темерские таможники говорили, что стражники задавалистранные вопросы. Они знают, что ты плаваешь на барках Малатиуса и Грока.Пытали, в одиночку ли. Не возишь ли с собой… А, черт, только не смейся! Ихинтересовала какая-то несовершеннолетняя девчонка, которую якобы видывали втвоем обществе.

Гладыш захохотал. Линус Питт глянул на ведьмака полнымнеприязни взглядом, каким и полагается смотреть на седовласых мужчин,заинтересовавших закон склонностью к несовершеннолетним девочкам.

– Поэтому, – откашлялся Ольсен, – таможникипосчитали, что скорее всего это частные сыщики. Личные счеты, в которые кто-товпутывает стражу. Вроде бы… Ну, семья девчонки или жених. Ну, таможникипопробовали выяснить, кто за этим стоит. И выяснили… Какой-то дворянин вродебы, языкастый, не бедный и не скупой, велящий именовать себя… Риенсом… иливроде того. На левой щеке у него красное пятно вроде ожога. Знаешь такого?

Геральт встал.

– Гладыш, я сойду в Грабовой Бухте.

– Чего это? А как же чудище?

– Это ваши заботы.

– Кстати о заботах, – прервал Ольсен, –глянь-ка на правый борт. Легки на помине.

Из-за острова, из быстро поднимающегося тумана возникбаркас, на мачте которого лениво трепыхался черный флаг, украшенный серебрянымилилиями. Экипаж судна состоял из нескольких человек в островерхих шапкахтемерских стражников.

Геральт быстро схватился за сумку, вытащил оба письма – отЦири и от Йеннифэр. Скоренько порвал их на мелкие кусочки и выкинул в реку.Таможенник молча наблюдал за ним.

– Что ты творишь, позволь узнать?

– Не позволю. Гладыш, присмотри за моей лошадью.

– Ты хочешь… – поморщился Ольсен. – Тынамерен…