— Куда? — невежливо спросил меня один из них.

— К барону.

— Барон не принимает.

— У меня важное дело. Ваш барон должен мне немножко денег.

Гвардеец окинул меня косым взглядом и не поверил.

— Пошел вон, бродяга!

Он даже шагнул ко мне — наверное, собирался показать конкретное направление.

И замер на месте.

Его ноги примерзли к брусчатке — несмотря на теплый летний вечер.

Ледяная корка покрыла сапоги гвардейца и медленно поднималась вверх к коленям.

— Так когда барон сможет меня принять? — поинтересовался я.

Второй гвардеец дернулся на помощь первому, но не смог сдвинуться с места. Его ноги тоже примерзли.

— Если оледенение поднимется до пояса, иметь детей вы больше не сможете, — предупредил я. — Мне нужен ответ. Или у вас языки примерзли?

— В-ваше б-благ… — забормотал гвардеец, глядя на меня побелевшими от страха глазами. — М-мы… м-му…

Он никак не мог сложить буквы в слова.

Зато второму это удалось. Наверное, от страха его бросило в жар — несмотря на обледеневшие ноги.

— Завтра! Завтра в замке состоится турнир! На нем будут все уездные дворяне! Там вы сможете увидеть его милость барона Тимирязева! А сейчас никак нельзя! Не велено пускать, хоть убейте!

Он выпалил это на одном дыхании и зажмурился в ожидании смерти.

— Не тараторь, — остановил я его. — Я понял. Во сколько начнется турнир?

— Утром! В девять часов утра!

— Ладно, — решил я. — До завтра я могу подождать.

В самом деле — не ссориться же с бароном из-за такого пустяка. Все же, здесь не аномалия, а мир, в котором я собрался жить долго и счастливо.

И, по возможности, мирно — это очень важно!

Переночую в гостинице, а завтра встречусь с бароном.

Я нашарил в кармане бумажку с адресом. Ее дал мне трактирщик в Пчелиной Даче.

Как он там говорил? Удобные комнаты, хорошая еда.

Ага, Вербная улица, дом пять.

— Подскажи-ка, — спросил я разговорчивого гвардейца, — где тут у вас Вербная улица?

— Идите прямо, — снова затараторил гвардеец. — Потом повернете направо, затем — налево! Увидите рынок с красной крышей, а там спросите — вам подскажут!

— Спасибо! — поблагодарил я парня, и отвернулся, задумчиво рассматривая панораму городка.

— Ваше благородие! — отчаянно завопил гвардеец.

— Ну, что еще?

— Снимите заклятие! Богом прошу!

Трясущейся рукой он показал на свои ноги — корочка льда на них уже подползала к паху.

— А, точно! Извини, забыл.

Щелчком пальцев я прекратил действие заклинания.

— После дежурства смени штаны. А то в мокрых ревматизм заработаешь!

Проплутав полчаса по улочкам Курова, я понял, что заблудился.

То ли гид из гвардейца был никудышный, то ли Куров строили в расчете на то, что его когда-нибудь захватит вражеская армия и заблудится в нем навсегда.

Никакого рынка с красной крышей не было и в помине.

Слева мыльным пузырем блестела витрина магазина одежды. В витрине медленно вращался манекен со светящимися глазами. Один глаз горел мрачно-багровым светом, второй был легкомысленно-голубой.

Повернувшись ко мне пластиковым лицом, манекен подмигнул багровым глазом.

Электрические демоны, да это голем!

Когда я был в Ордене, ходило много слухов о том, чтобы на грязные работы поставить големов. Платить им не надо, еды тоже не требуют. Даже в воздухе не нуждаются.

Но дальше разговоров дело не пошло. Старший магистр настрого запретил ученым Ордена экспериментировать с оживлением.

Теперь, получается, такие эксперименты вполне законны.

Голем снова подмигнул — на этот раз голубым глазом — и медленно развернулся ко мне спиной, демонстрируя надетый на него костюм.

Краем глаза я уловил справа необычное движение в воздухе.

Быстро повернулся и увидел летающую собаку.

Собака была размером не больше крупной крысы — несуразный звереныш с большой пучеглазой головой.

Она зависла в полутора метрах над газоном, растопырив тонкие лапы, и медленно опускалась. Из ее пасти торчал здоровенный кусок колбасы. Судорожно дергая челюстью, собака пыталась его проглотить.

Что за демонические фокусы?

Приглядевшись, я увидел, что собака висит на длинном поводке. Поводок крепился к шлейке, которая обхватывала холку собаки.

Другой конец поводка исчезал на балконе второго этажа.

Дверь балкона была открыта. Я услышал уверенную трель дверного звонка —кто-то звонил в квартиру.

Дзинь! Дзинь-дзинь!

Поводок дернулся и остановился. От неожиданности собака выронила колбасу и разразилась яростным визгливым тявканьем. Она сучила лапками, вытягивала шею и всячески старалась дотянуться до колбасы, которая валялась в метре от нее.

Наверху, в квартире, хлопнула дверь.

— Ах, ты, жирный засранец! — заорал пронзительный женский голос. — Я тебе для того Тошу оставила, чтобы ты над ней издевался? Посмотрите на него — лень жопу от дивана оторвать и собаку выгулять!

Мужской голос что-то забурчал в ответ, но лай собаки и крик хозяйки легко перекрыли его.

— Козел лысый! На какого демона я за тебя вышла?

Поводок снова дернулся, и собака, вращаясь в воздухе и не прекращая лаять, медленно поплыла вверх. Недоеденная колбаса осталась лежать на траве.

Тощая уличная кошка, озираясь, выскочила из-за угла дома. Подхватила колбасу и шмыгнула с добычей в подвальное окно.

Веселый городок!

Я хмыкнул, стараясь не заржать в голос. И перешел на другую сторону улицы, чтобы поберечь уши.

Но где, к природным демонам, эта проклятая Вербная улица⁈

Я неторопливо шагал по улице, высматривая таблички с названиями и номерами домов.

И вдруг кто-то тронул меня за рукав.

— Господин!