получил письмо, мог бы начать звонить, разыскивать, выяснять отношения! Тогда бы нам пришлось спасаться бегством!

— Мог бы. Но не сегодня. Ведь сегодня суббота.

— У него что, шабат?

Луиза рассмеялась.

— Это очень смешно! Нет, сегодня он обещал младшему брату сопроводить его на завод. Помнишь, я говорила тебе. Забыл? Он никогда не оставит Сенечку перед лицом опасности. Так что Артем сейчас далеко отсюда. Больше мы с ним никогда не увидимся.

— И это хорошо, — Марк удовлетворенно кивнул. — Не надо его видеть. Он совершенно не подходил тебе. Зачем тебе скучный тип, простой, как пять копеек? Он никогда не понимал тебя и никогда не поймет. Вы были вместе потому, что начали встречаться в детстве. В детстве все люди кажутся родными, подходящими. И лишь взрослея, обретаешь, ищешь и находишь своих настоящих родственников — по душе, не по крови. Так мы нашли друг друга. Артем — прошлое. Будущее принадлежит нам, и я обещаю, оно будет ярким и прекрасным. Коротким, но ярким. Иди сюда.

С этими словами он снова поцеловал девушку, и достаточно быстро она поняла, что антракт окончен, на сцене снова вспыхнул свет и начался волшебный спектакль ее любви.

***

Время убегало. Стемнело. Луиза и Марк лежали обнявшись, вглядываясь в наступающие чернильные сумерки.

— Я не хотел бы никуда уходить, — заметил он. — Хотел бы остаться здесь, с тобой, навсегда. Чтобы это мгновение замерло и длилось вечно. Чтобы никогда не наступило то, что должно последовать дальше.

— Согласна, — прошептала она. — Может, давай никуда и не пойдем? Останемся до утра?

Какое-то время он молчал, Луизе показалось, он раздумывал над ее словами. Но вот вдали послышалась трель ночной птицы, где-то на болоте защелкала выпь.

— Будет романтично прогуляться по саду, ты не находишь? — спросил вдруг Марк. — У цветов чудесный аромат именно вечером, когда восходит луна. Ты знала об этом?

Луиза кивнула.

— Пошли, — он поднялся и протянул руку. — Прогуляемся, посмотрим на луну, послушаем птиц. Это так чудесно делать вдвоем, не находишь?

Мысль показалась девушке чудесной, как удивительно он умел угадывать мечты, исполнять желания! Воистину, теперь с ней мужчина, от которого ее не отделяет пропасть непонимания, а они с Артемом, несмотря на возникшие в раннем детстве чувства, так и не сумели ее преодолеть.

Луиза поспешно натянула платье, Марк помог с многочисленными пуговицами на спине, потом она повязала легкий поясок, пригладила волосы и сообщила, что готова отправиться на прогулку.

— Мне нравится, что ты в белом сегодня, — он смотрел пристально, чуть наклонив голову, как если бы мог видеть даже сокровенные ее мысли, — Белое платье так хорошо смотрится на фоне темной ночи!

— Сегодня не темная ночь, небо совсем светлое, — ответила девушка. — Наверное, потому что полнолуние.

Марк, между тем, тоже оделся, на нем были темные джинсы, но рубашка была черной, и девушке показалось, что сам он как раз, наоборот, слился бы с ночью, растворился в окружающей темноте. На миг ей стало страшно, что он, и правда, бросится в темноту, скроется, она потеряет его и никогда больше не найдет. Луиза представила, как бежит, зовет, но не может догнать, а вокруг, отовсюду, наступает непроницаемый мрак.

Она крепко взяла его за руку, сжала ладонь, чтобы, уж точно, они не потеряли друг друга.

— Я волнуюсь за Сенечку и Артема, — сказала она, когда они выходили из дома.

— Почему?

— Кто знает, что встретится им на заводе. Меня никогда не оставляли сомнения насчет него, как если бы там было нечисто. Понимаю, это только домыслы, глупые подозрения, такие заводы есть во всех городах. Но почему-то мне всегда становилось не по себе, когда видела эти исполинские стены.

— Интересно, — он пожал плечами. — Я так и не успел увидеть ваш завод, сложно представить, что ты имеешь в виду. В любом случае, наверное, там стоило побывать. Но уже не успею.

— Уже не успеешь, — согласилась Луиза. — Мне бы хотелось думать, что с Артемом и его братом все будет в порядке, что они смогут выбраться и вернутся этой ночью домой.

— Не думай о них, — перебил он. — Мне не нравится, что ты все время говоришь про Артема. Ведь сегодня — наша ночь…

Они вышли в сад, побродили меж розовых кустов: Марк был прав, аромат цветов усилился к вечеру и теперь наполнял воздух.

— Только в волшебной стране и бывает такой воздух, напоенный цветами. Цветочный воздух, — улыбнулась Луиза. — Сегодня волшебная ночь! Волшебная луна, небо… И цветы. Ты прав, только наша ночь!

— Больше всего мне нравятся эти розовые бутоны, совсем нераспустившиеся и полуоткрытые, они напоминают тебя. Так же прекрасны, так же чисты, — ответил Марк и поцеловал девушку. Никогда прежде Луиза не чувствовала себя такой счастливой, не тихое счастье, о котором она мечтала прежде, оно напоминало скорее экзальтацию. То же чувство испытывала девушка каждый раз, когда оказывалась в театре, каждый раз, когда поднимался занавес и на сцене оживали пьесы, персонажи. И никогда не надеялась пережить его в реальной, своей обычной жизни!

— Мы удивительная пара, — произнес вдруг Марк. Он поднял лицо к небу и смотрел куда-то далеко, что видел он там, в этой непроницаемой темноте, в которой не было даже звезд? — Ты любишь того, кто не существует, и готова отдать ему жизнь. А я люблю не тебя, но лишь воспоминание о тебе, лишь краткий миг, когда ты говоришь, что принадлежишь мне. Это та самая недолговечная красота, о которой я упоминал ранее. Ничего важнее, ничего чудеснее, уже не будет. Больше всего на свете я желал бы переживать это мгновение снова и снова, но только в первый раз оно дарит настоящее счастье. Потом бледнеет. И потому я люблю бутоны, а не цветы, которые скоро увянут, считаю, их нужно обрезать прежде. Лишь короткое время, пока распускаются бутоны, имеет значение. Остальное — печально и уродливо. Понимаешь, о чем я?

— Нет, — тихо ответила Луиза. — Не понимаю. Но ты прав: ничего не удастся пережить снова. Все заканчивается.

— Надо же, — он снова улыбнулся. — Ты не понимаешь, о чем говорю я. Я не понимаю, о чем говоришь ты. Все еще думаешь, что мы — идеальная пара, что между нами нет пропасти?

— Да, я все еще так думаю. Ведь мы понимаем друг друга в главном. И ты помог моим мечтам, иллюзиям, среди которых я жила свою скучную жизнь, стать реальностью, обрести плоть. Только это имеет значение! И сейчас мы стоим здесь, словно где-то опустился занавес, погасли огни рампы. А мы все еще остались на сцене, вдвоем. Как первые