— Кого еще там принесло? — мрачно хмыкнул Виталий. — Только гостей не хватало! Если только астрономы…

— Может, Луиза вернулась? — Наталья вскочила и бросилась к двери.

Не шевельнулась только Флора — знала, кто явился. Несколько мгновений спустя на пороге показался Альберт, побелевший, растрепанный, на нем лица не было, что не удивляло в сложившихся обстоятельствах.

Флора медленно поднялась, не сводя с него глаз.

— Знаете уже? — спросил он.

— Что значит, знаем ли мы?! — возмутился Виталий.

— Как ты можешь такое говорить?! — поддержала негодование мужа Наталья. — Это Виталий открыл комету! Он заметил ее раньше всех, в свой телескоп! Никто в мире не заметил, а он заметил!

— А нам почему не сказал? — обиделся вдруг Альберт. Потом махнул рукой. — Ладно, шут с вами. И с вашей кометой. Не за этим пришел.

Он заговорщически качнул головой назад, как если бы призывая Флору выйти вместе. Женщина, не задавая вопросов, последовала за ним, он поднялся на второй этаж, направился в ее комнату, Флора покорно шла следом. Они вошли и закрыли за собой дверь. Наталья, не сказав ни слова, принялась разливать чай и раскладывать припасенные по случаю конфеты и пироги. Виталий протянул руку и взял кусок пирога.

Войдя в комнату, Альберт обернулся, Флора стояла позади и была выше его не на полголовы, но на четверть, не меньше. Какое-то время они молчали.

— Послушай, — взволнованно произнес гость, нарушив тишину, — Сегодня что было… Сидел я в магазине и думал о жизни. Никто не заходил. И решил, покупателей уже не будет, суббота, поздно, чего я тут сижу, штаны протираю. Убрал все, запер двери, вышел на улицу. И тут увидел ее. Сразу все понял: про нее в новостях говорили. Там просто сказали: «к Земле приблизилась комета». Больше ничего. И потому я сначала просто заинтересовался, любопытно стало. Смотрел, смотрел, а потом заметил вдруг, что она растет! Она становилась все больше, больше… Стала ярче луны! Почему так? Ты знаешь?

— Она не растет, она просто приближается, — кивнула Флора. — Скоро будет здесь.

— Прямо вот здесь?

— Да, прямо вот здесь. У нас дома тоже. У всех.

— Как думаешь, сколько осталось времени?

— Не знаю, — она пожала плечами. — Может часа три, может, два. Может полночи… Кто знает!

— То есть, — огорченно спросил он, — Пожениться мы не успеем?

— Нет, — чуть натянуто рассмеялась она и отвела глаза, — Конечно же, нет.

Альберт помедлил, потом его лицо приняло торжественное выражение, и он как-то по-доброму, ласково улыбнулся.

— Флора! — громко произнес он. — Когда я смотрел, как она приближается, понял, что главное в жизни — время. И я его упустил. Столько времени упустил! Сначала в молодости, когда остался в магазине. Думаешь, не корил себя за это? Думаешь, не раскаивался? Каждый день думал, какой же был дурак! Что мне этот магазин! Но я не знал тогда, понимаешь, не знал, что это — настоящее. Думал, мое чувство к тебе — увлечение, пройдет. У всех проходит, и у меня пройдет. Мы же детьми были, что там могли понимать, чувствовать. Сплошные игры, ветер в голове! Думал, еще встречу свою судьбу, свою женщину. А из Донска уезжать не хотелось. И родителей бросать не хотелось, любил их очень. А потом, видишь, как вышло, — они оставили меня. Теперь я один на один с этим дурацким магазином! Женщину ту так и не встретил. Но хорошо помню день… когда ты только вернулась из города, увидел тебя… Ты шла по улице, переходила дорогу, как сейчас помню, в широкой такой юбке в клетку, с какой-то блестящей кофтой, с бусами красными, на каблуках, с яркой помадой, с волосами растрепанными, яркими, полыхающими, как огонь, я увидел и понял: наконец-то, вот она, эта женщина, которую столько лет искал! Красивая, изумительная, непохожая на других! Я не догадался, что это ты, представляешь? Не узнал сразу. Просто подумал, что вот идет моя женщина. И только, когда подошла, заговорила, понял, что это ты. И тогда я влюбился по-настоящему. Но поздно, ты была обижена, не хотела меня простить. И может, была права, я заслужил. За мою близорукость, за упрямство мое. Но теперь — все заканчивается, Флора. Время упущено, его оставалось и так мало, а скоро закончится и оно. И потому больше не хочу ошибаться, не хочу ждать. Хочу соединить, наконец, наши судьбы. Пусть и перед лицом смерти. Ты станешь моей женой?

— Так ведь комета же? — чуть раздраженно отмахнулась она. — Какая разница, согласна я или нет?

— Для меня есть разница, — насупился Альберт. — Отвечай, ты согласна?

У него был такой взволнованный и несчастный вид, как если бы он был подростком, а не пожилым человеком, все повидавшим в жизни, и Флора не могла не рассмеяться. Сейчас, когда время истекало, она расслабилась, и засовы, сдерживающие ее чувства долгие годы, стали чуточку податливее. Растроганная, женщина улыбнулась.

— Согласна.

Она протянула руку, но Альберт нетерпеливо затряс головой и спрятал ладонь за спину.

— Нет, подожди, это еще не все! Ответь, если комета исчезнет, если мы все выживем, ты не откажешься от своих слов? Станешь моей женой даже тогда? Если выяснится, что нам предстоит не смерть, а долгие годы совместного счастья?

— Не откажусь, — она рассмеялась. — Какой ты недоверчивый! Нет, Альберт, я не откажусь от своих слов, даже если нам предстоит долгое, безоблачное будущее. Я тоже смотрела на комету и думала, как глупа была. Обиделась на что-то, что давно прошло, злилась так долго. Всю жизнь. Зачем, почему? Сама не знаю!

— Теперь не злишься?

— Теперь не злюсь.

— Значит и славно, что прилетела комета, — он улыбнулся. — Хоть какой-то от нее толк.

С этими словами он обнял свою уже невесту и поцеловал ее, однако, когда попытался перейти к более активным действиям, Флора решительно оттолкнула его.

— Ты что с ума сошел? — зашипела она, — Кто ж так делает? Мы ж только что обручились!

— Так и что с того? Флора, ты ли это? С каких пор тебя волнуют формальности? Ты и в молодости отличалась свободой взглядов! А мы знакомы уже почти полвека! И уже сорок лет я тебя люблю. Мы обручены. Нам осталось всего два часа, может три. Человечеству осталось всего два часа!

— Вот именно! — с негодованием отрезала Флора. — Человечеству осталось всего два часа, как можно думать о всяких фривольностях?! Нет уж! Вот если мы выживем, если нас ждет безоблачное будущее, тогда поженимся — и все будет честь по чести. Иначе опять бросишь меня. Найдешь себе армянскую жену и бросишь. Или после кометы я умру, а ты