— Занавес еще не опустился, — кивнул Марк, — Но уже скоро, очень скоро. Пока у нас есть время, Луиза, пойдем, объясню, что имел в виду. И покажу тебе настоящее Закулисье. Ты пока не видела его, но так ждала.

Она доверчиво вложила свою руку в его, они вышли из сада и направились в рощицу, которая незаметно переходила в лес. У большого старого дерева они остановились. Марк обнял Луизу и поцеловал очень долгим, будто прощальным, поцелуем.

Комета была заметна, но время оставалось. Слишком рано прощаться, впереди еще несколько часов, а может и целая ночь! Почему он прощается сейчас?

Луиза вдруг поняла, что все это время они говорили будто об одном, но о разном: Марк говорил не о комете, не о конце земного мира, он и понятия не имеет об этом! Он говорил о конце их любви, о том, что она заканчивается. Их время истекает, они не будут вместе. Но разве может закончится настоящая любовь? Нет, она не заканчивается никогда, никогда! Любовь не перестает…

Наступал момент, которого она с ужасом ждала каждый раз, считая пролетающие секунды: вот, сейчас, совсем скоро, — он наступит. С тихим шорохом упадет безжалостный занавес и, словно лезвие, навеки отделит их друг от друга. Она останется в пустеющем, темном, зрительном зале, посреди гулкой тишины замерших аплодисментов, а он уйдет в магическое Закулисье, в волшебный мир, куда уходят актеры после спектакля, а посторонним вход воспрещен. Она сохранит воспоминания о пережитых мгновениях восторга, — человеческая душа хранит их вечно, — но свет уже не зажгут и под крики «браво!» занавес больше не поднимется.

Глава 17. Любовь реальная

Виталий отошел от телескопа, зачем, если небо над головой и так стало ощутимо ярче. Увеличительное стекло отныне не нужно, комету можно видеть невооруженным глазом.

Вдали всходила луна, оранжевая, с красноватым отливом, сулящая несчастья. Шло полнолуние. Однако леденил душу не этот кровавый восход, пугавший суеверных людей, а кое-что пострашнее: с противоположной стороны, в то же самое время, всходила вторая луна. Такая же круглая, такая же кровавая. Только куда ярче предыдущей. И, в отличие от первой, эта вторая луна неуклонно росла.

Виталий вошел в дом, оставив телескоп во дворе. В голове молоточком стучала мысль: почему, все-таки, астрономы не позвонили? Почему не сообщили, что комета, уничтожившая земную цивилизацию, будет носить имя Виталии? Потому что ничто неважно? Потому что все закончилось? Или потому что хотят присвоить его лавры? И почему власти никого не предупредили? Не пытались спрятать, эвакуировать людей? Хотя бы рассказать о том, что должно случиться вскоре!

В кухне Наталья поставила чашки на стол.

— Ставь уж рюмки, — заметил Виталий, опустившись на табурет. Дверь отворилась, и вошла Флора с подносом в руках. На нем как раз стояли рюмки и штоф с чрезвычайно крепкой сливовой наливкой, прошлогодней, сделанной Флорой собственноручно.

— Это лучшая, — заметила она мрачновато.

— Замечательно, — Виталий кивнул. — Так и надо теперь. Беречь не за чем. Жаль, Луизы нет с нами. Артем ее искал, она с ним, наверное. Ну и пусть, с женихом — это правильно.

— Да не с ним она, — Флора безнадежно махнула рукой. — Всегда говорила, что она его не любит, но кто меня слушает! Она сейчас с этим своим Тонино, я ж тебе рассказывала, но ты не помнишь. Не слышишь ничего не относящегося к твоей комете. Правильно, что она ушла. Пусть и перед самым концом, но лучше провести последние часы в любви. Жаль, не всем это выпало. Хоть ей повезло.

— Жаль Артема! — кивнул Виталий. — Бедолага не заслужил такого. Но хорошо, недолго ему страдать. Он уже знает?

Флора кивнула и поставила поднос на стол, отодвинула стул, села.

— А что до любви — у нас с этим нет недостатка, да, Наташа?

Он накрыл руку жены своей, она ответила слабым пожатием и чуть грустно улыбнулась. Второй рукой Виталий сжал ладонь Флоры. Та кивнула, освободила руку, прочла неожиданно для себя самой молитву вслух, потом поднялась и разлила наливку. Подняла рюмку.

— За нашу жизнь, она была неплоха.

— И за Виталю, — добавила Наталья. — Ведь это он открыл комету. А все молчат, как воды в рот набрали. Но хоть мы будем его чествовать!

— И за Виталю, — согласилась Флора.

Довольный запоздалым признанием, Виталий опустошил рюмку, женщины последовали его примеру, Флора налила по второй. Все почувствовали, как стало теплее, мышцы расслабились, нервы были уже не так напряжены.

— А знаете, странно, — заметила Флора, — Что никто не разглядел комету раньше. Ведь у Витали не такой сильный телескоп. В мире столько ученых, у них приборы, у которых, слышала, диаметр линзы в десятки метров. И что ж, не видели они? Виталя, конечно, энтузиаст, он гений, никто не спорит, но все-таки это кажется подозрительным. Как может быть, что никто в мире не увидел комету?

— Видели, думаю, — с печалью в голосе произнес Виталий. — Конечно, видели.

— Почему тогда ничего не объявляли? Не говорили? — недоверчиво покачала головой Наталья. — Почему не думали, как спасти людей? Отвести их в укрытия?

Виталий уже знал ответ, но не хотел отвечать. Флора, внезапно догадавшись, ответила за него.

— Потому что не спасти нас, Наташа. Нет таких укрытий, которые помогут. И нет у нас кораблей, чтобы разом всем — сесть и взмыть в космос! А пугать людей попусту зачем? Хоть нормально пару недель пожили. Я вот свитер довязать успела. А так бегали бы в панике, как безумные. Побросали дома, жили в тесных подземельях. Зачем это нужно? Еще с ума бы посходили и поубивали друг друга. Вот думаю, может, этот, которого Артем назвал маньяком, с ума и сошел, когда узнал про комету. Потому и убил Аллу, нервы не выдержали. Может, хотел поделиться, а она слушать не стала… Или просто от страха, что жизни скоро не будет.

— Хорошая версия, — согласился Виталий. — Логичная. Все может быть. Интересно, до чего успели дойти в полиции! В любом случае, ясно одно: Алле повезло больше, она не дожила.

— Да уж, — Наталья вздохнула. — Ничего нет хуже, чем сидеть так — и ждать смерти. А делать что — а нечего. Ничего не успеем. Да и смысла нет что-то делать. Ничего не понадобится уже.

— Можем сказать друг другу добрые слова… — начал было Виталий, попытавшись обнять жену, но его романтичный порыв был прерван резким хлопком — ударом засова калитки: к ним кто-то пришел, а судя по топоту ног, доносившихся с улицы, даже