Мим поднялся и долго смотрел на Турина.

— Я слышу тебя, — проговорил он, — речь твоя— речь древнего гномьего царя, и это изумляет меня. Теперь сердце моеуспокоено, хоть и не весело; и ты можешь жить здесь, если захочешь, ибо яуплачу свой выкуп.

Так Турин стал жить в потаенном жилище Мима на Амон Руд;часто бродил он по траве перед входом в пещеру и смотрел на восток, на запад ина север. На севере видел он лес Брефиль, обвивавший зеленью Амон Обель; и туданеизменно устремлялся его взор, хоть он и не знал, почему, ибо душа его скореетянулась к северо-западу, где, во многих лигах отсюда, казалось ему, различалон Теневой Хребет, родные его горы. Вечерами же смотрел он на запад, в закат,где красное солнце опускалось в туман над дальними берегами, где утонула втенях долина Нарога.

В то время Турин много разговаривал с Мимом и, сидя наединес ним, слушал его мудрые речи и рассказы о его жизни. Мим вел род от техгномов, что в давние дни были изгнаны из гномьих городов на востоке; задолго довозвращения Моргота забрели они в Белерианд. Они стали меньше ростом и утерялимногое из кузнечного мастерства, и, привыкнув жить украдкой, ходили согнувшисьи крадучись. До того, как на запад пришли через горы гномы Ногрода и Белегоста,эльфы Белерианда не знали, что это за существа, и охотились за ними, но потомоставили в покое, прозвав Ноэгит Нибин, что в наречии синдаров означает МалыеГномы, то есть карлики. Карлики никого не любили, кроме себя, и, если онибоялись и ненавидели орков, то эльдаров ненавидели не меньше, в особенностиИзгоев; ибо нолдоры, говорили они, украли их земли и жилища. Задолго до того,как прибыл из-за Моря король Финрод Фелагунд, они нашли пещеры Наргофронда иначали рыть там ходы; да и под вершиной Амон Руд, Лысой Горы, неспешные рукикарликов за долгие прожитые там годы пробивали и углубляли пещеры, нетревожимые Сумеречными Эльфами лесов. Но в конце концов они выродились и вСредиземье вымерли все, кроме Мима и его двоих сыновей; а Мим был стар даже погномьему счету, стар и забыт. В его чертогах праздны были кузни и ржавелисекиры, а память о карликах сохранилась лишь в древнейших преданиях Дориафа иНаргофронда.

Пришла середина зимы, и выпал снег, обильней которого невидали прежде в речных долинах; и Амон Руд вся была засыпана снегом; говорили,что зимы становятся тем суровей, чем более возрастает могущество Ангбанда. Лишьсамые крепкие телом осмеливались тогда выходить из дому; иные заболели, и всехмучил голод. Но вот как-то, в тусклых сумерках зимнего дня, внезапно явился межизгоями человек — как почудилось им — огромного роста, в белом плаще скапюшоном; ни говоря ни слова, подошел он к огню. Когда же люди в страхевскочили, он расхохотался и отбросил капюшон, а под плащом у него был большой сверток;и так при свете огня Турин вновь узрел Белега Куталиона.

Так Белег еще раз вернулся к Турину, и радостной была ихвстреча. С собою принес он из Димбара шлем Дракон Дор-Ломина, надеясь, что темподвигнет Турина на большее, нежели прозябать в дебрях вожаком ничтожно малогоотряда. Но Турин все не желал вернуться в Дориаф, и Белег, уступив своей любвивопреки разуму, остался с ним; в то время много сделал он для блага туриновойшайки. Он лечил больных и раненых и давал им лембасы Мелиан, и они излечилисьскоро, ибо, хотя Сумеречные Эльфы и уступали в мастерстве и премудрости Изгоямиз Валинора, в Средиземье их мудрость была для людей недосягаема. А так какБелег был силен и вынослив, зорок и прозорлив, он стяжал себе великий почетсреди разбойников; но ненависть Мима к эльфу, незванно явившемуся вБар-эн-Данвэд, все росла, и часто он вместе с сыном своим Ибуном, ни с кем необмолвясь словом, сидел в самых темных закоулках своего жилища. Турин, однако,мало внимания обращал сейчас на гнома, а когда закончилась зима и пришла весна,нашлись у них дела более важные.

Кто познает замыслы Моргота? В чьих силах постигнуть пределымысли того, кто прежде был Мелькором, могущественным айнуром Великой Песни, аныне Черным Властелином восседает на черном троне Севера, в лиходействе своемвзвешивая все вести, что стекаются к нему, и провидя мысли и дела врагов своихболее глубоко, нежели опасаются мудрейшие из них — всех, кроме владычицыМелиан? Часто тянулась к ней мысль Моргота — и сбивалась со следа.

И вновь пришла в движение мощь Ангбанда; и словно длинныепальцы слепо шарящей руки, лередовые отряды его войска нащупывали пути вБелерианд. Они пришли через Анах, и был захвачен Димбар, а с ним все северныерубежи Дориафа. Пришли они по древней дороге, что вела через длинную ТеснинуСириона, мимо острова, на котором стояла Минас-Тириф, крепость Финрода, а затемчерез земли между Малдуином и Сирионом и по краю Брефиля к ПерекрестьюТэйглина. Оттуда путь вел на Хранимую Равнину, но орки не углублялись в те края,ибо обитал там в дебрях незримый ужас, и с вершины красной горы следили за нимизоркие глаза, о которых они не ведали. Ибо Турин вновь надел шлем Хадора, и повсему Белерианду, под лесными кронами и над речными водами, летел слух, чтоШлем и Лук, бесследно сгинувшие в Димбаре, восстали вновь. Многие из тех, чтоскитались тогда, не предводительствуемые никем и лишенные всего, нонеустрашенные, воспряв духом, искали Двоих Вождей. В то время земля междуТэйглином и западной границей Дориафа была названа Дор-Куартол, Край Лука иШлема; Турин же взял себе новое имя — Гортол, Шлем, наводящий Ужас, и сердцеего вновь взыграло. В Менегроте, в подземных чертогах Наргофронда и даже всокрытом королевстве Гондолин узнали о славных деяниях Двоих Вождей; знали о нихи в Ангбанде. И смеялся Моргот, ибо благодаря Дракону сын Хурина был вновьоткрыт ему; и вскоре соглядатаи окружили Амон Руд.

На исходе года карлик Мим и сын его Ибун покинулиБар-эн-Данвэд, дабы собрать в лесу коренья для зимних припасов, и были схваченыорками. Тогда Мим вторично посулил провести своих врагов тайными тропами ксвоему жилищу; и все же он пытался отсрочить исполнение своего обещания ипотребовал не убивать Гортола. На это вожак орков со смехом ответил Миму:"Само собой, Турина, сына Хурина, мы не убьем."

Так был предан Бар-эн-Данвэд, и орки явились туда в ночи,ведомые Мимом. Многие сотоварищи Турина были убиты во сне, но иные повнутренней лестнице поднялись на вершину горы и сражались там, и все полегли, икровь их омыла серегоны, что росли на камнях. А на бившегося Турина набросилисеть, и он запутался в ней; его скрутили и уволокли.

И вот, когда все стихло, Мим выполз из темного закоулка;солнце вставало над туманами Сириона, а он стоял на вершине, среди мертвецов.Чуял он, однако, что не все они мертвы, ибо взгляд его встретился с другимвзглядом — то был эльф Белег. С давней ненавистью шагнул Мим к Белегу и схватилмеч Англахель, что лежал под телом одного из павших рядом с Белегом; но тутБелег, вскочив, вырвал у него меч и замахнулся на гнома, и Мим, вопя от ужаса,бежал с вершины. Белег же кричал ему вслед: "Отмщение рода Хадоранастигнет тебя!"

Тяжелы были раны Белега, но был он могуч меж эльфовСредиземья, и к тому же искусный целитель. Потому он не умер, и силымало-помалу возвращались к нему; искал он среди мертвых Турина, дабы достойнопохоронить его. Но не нашел и понял, что сын Хурина жив и уведен в Ангбанд.