просто любопытство… У нее такой измученный вид… И она такая худая… Откуда она?

– Из Бурунди, – ответил Барневиль и раздраженно махнул рукой, словно отметая неприятный вопрос. В глазах его загорелся огонек гнева. – У нее такая конституция. А вы на что намекаете? Что я ее эксплуатирую? Морю голодом?

Пьерра шагнул вперед. Теперь он был совсем близко от хозяина здешних мест и возвышался над ним всей своей мощной фигурой.

– Что же вы делаете? Сколько часов в день она работает? Сколько дней в неделю? Сейчас воскресенье. Она у вас что, вообще не отдыхает? Вы незаконно наняли ее на работу и отобрали паспорт?

Они заметили, что Шарль Барневиль заморгал, ошеломленный таким поворотом разговора, но быстро взял себя в руки.

– Ну вот что, хватит, – медленно произнес он ледяным голосом. – Я не отвечу больше ни на один вопрос. До свидания, господа. Я провожу вас.

Тон его оставался твердым, но Сервас услышал в нем ясную ноту нерешительности.

– Я свяжусь с коллегой из Центрального офиса по борьбе с незаконным наймом на работу, – спокойно сказал Пьерра, – и порекомендую ему тщательно проверить условия работы вашей прислуги. В наше время слышишь столько историй о современном рабстве… А поскольку я имею к этому отношение, то придется поговорить и с представителями налоговой полиции.

Сервас подумал о прозрачном скелетике, открывшем им двери. Он по опыту знал, что дела о плохом обращении с людьми редко доходят до суда. И прежде всего потому, что они касаются работников-нелегалов, которые плохо говорят по-французски, а то и вовсе не говорят. Следующая причина – наниматели (а по существу, владельцы) изолируют их и отбирают паспорта, если таковые имеются, а потом угрозами, а часто и насилием, добиваются полного подчинения. И наконец, часто с прислугой скверно обращаются зарубежные дипломаты, которые находятся под защитой своей неприкосновенности.

– Остерегайтесь, у меня есть связи, – злобно прошипел Барневиль.

– У нас тоже, – возразил ему Пьерра.

– Да пожалуйста, делайте, что хотите, мне не в чем себя упрекнуть.

Барневиль нагло и провокационно улыбался: видно, попытка Пьерра не удалась.

– В таком случае вам нечего бояться, – заключил полицейский, сделав вид, что направился к двери.

Сервас пошел следом за ним, но это продолжалось недолго.

– Ладно, хорошо, хорошо! – раздался у них за спинами усталый голос. – Когда вам нужен этот список?

– Сейчас же, – ответил Пьерра, обернувшись.

* * *

– Чертова вечеринка… Да в этом списке больше ста имен! – воскликнул Пьерра, выходя из дома.

На улице снова гремел гром и лило как из ведра. Полицейские подняли воротники и поспешили к машине, а капли дождя с шумом обрушивались на тротуар вокруг них.

– Что ты думаешь делать с тем, что мы там увидели? – спросил Сервас.

– Ты имеешь в виду девушку, открывшую нам дверь? Пока ничего. Он, конечно, спрячет ее куда-нибудь на всякий случай. Но когда этот засранец почувствует себя в безопасности и решит, что мы сдержали слово, появится мой приятель из отдела по борьбе с нелегалами, а с ним его группа. А что ты думаешь по поводу Венсана? – спросил Пьерра, обходя лужи.

Мартен указал на список, который парижанин спрятал под одежду.

– Мы сейчас пойдем к тебе в кабинет и возьмем с собой всю группу. Потом введем список в TAJ.

– Все сто имен?

– Все сто. Если понадобится, будем сидеть всю ночь.

Пьерра посмотрел на серебристые струи дождя, льющиеся с неба, и лоб его наморщился над вымокшими бровями.

– Вот ведь паскудство какое, настоящий потоп… Заработаем мы себе проблему.

– Какую проблему? – удивился Сервас.

– Сам увидишь.

47

Современный фасад дома номер 36, со светоотражающими панелями, улица Бастиона, 17-й округ Парижа. Сверкающие новые здания красовались по соседству с высотным зданием суда высшей инстанции, а обитатели легендарного дома номер 36 на набережной Орфевр – уголовная полиция Парижа с ее 1700 следователями – пять лет назад переехали в квартал Батиньоль. По этому случаю министр юстиции и префект полиции изо всех сил превозносили «новый дом 36», помещение в 30 000 квадратных метров, оснащенное мощной современной системой безопасности.

«Может, система безопасности и стала современнее, но с герметичностью дело обстоит из рук вон плохо», – подумал Сервас, обнаружив, что пол в коридоре сантиметров на пять залит водой, как в каком-нибудь завалящем пригородном павильончике.

– И вот так всякий раз в серьезную непогоду, – ворчал Пьерра, вылезая на лестничную площадку, где поток воды уже струился по ступенькам.

Лифт был высокоскоростной. Сервас шел за коллегой след в след, высоко поднимая ноги.

– Хорошо еще, что электричество не отключили, как в прошлом месяце, – прибавил парижанин.

По счастью, на этаже, где располагалась криминальная полиция, было сухо.

– Ты бы видел стенды для стрельбы, – комментировал Пьерра.

Возле кофемашины стоял человек, почти такой же здоровяк, как и он.

– Мартен, позволь тебе представить Франка Шарко, лучшего следователя уголовной полиции. Это он распутал дело Эммы Дотти, – сказал Пьерра. – Франк, а это майор Сервас из уголовной полиции Тулузы.

– Наслышан о вас, – мрачно сказал Шарко, пожимая ему руку.

– Я тоже о вас слышал, – с улыбкой отозвался Мартен. – Сожалею о том, что произошло с вашей группой в прошлом году в ноябре.

Шарко покачал головой. Молва о деле Эммы Дотти и его последствиях докатилась и до Тулузы. Эта группа применила метод, который внедрила группа Серваса, когда обезвреживала серийного убийцу Юлиана Гиртмана, а недавно его вслед за ними применил генерал Доннадье де Риб. Эта история облетела все отделения уголовной полиции страны.

Они приветствовали Шарко и двинулись дальше по коридору. В кабинете, где располагалась его группа, Пьерра распределил список между своими людьми. Он собрал свою группу, несмотря на то что был уже вечер субботы. Все сразу же откликнулись: полицейский в опасности, да к тому же еще тулузец, и срочность задания ни у кого не вызывала сомнений.

– Передадим весь список в TAJ, в Отдел обработки прошлых судебных дел, – бросил он, хлопнув ладонями. – Вперед, нельзя терять время!

Тут на пороге кабинета появился молодой следователь – судя по всему, новенький. В руках он держал пачку листков бумаги: распечатку звонков и сообщений Венсана.

– У нас проблема, – сказал он.

Все подняли головы.

– Последнее сообщение датировано вчерашним днем и отправлено в девятнадцать сорок семь. Это сообщение жене. А потом – ничего. Последний телефонный звонок был в два тринадцать ночи вблизи злополучной вечеринки. Больше звонков не было.

Сервас тихо выругался. Телефон Венсана вне зоны действия сети – значит, либо он выключен, либо из него вытащили симку, либо его разбили или раздавили.