Но дело было не только в этом. Речь шла о всей ее жизни, обобеспеченности, о доме Терстона. Камилла была здесь важной персоной и уже немогла от этого отказаться.

– Муж доводит тебя до слез, а ребенок для тебя не дорожепары булавок. Что еще держит тебя здесь, любимая? Неужели ты не хочешь статьмоей графиней и хозяйкой замка во Франции?

– Хочу... Хочу... – рыдала Камилла.

Тибо искушал ее, искусно сводя с ума. Она была окончательносбита с толку и не знала, как быть. Через месяц-другой Иеремия обратил вниманиена ее бледность и худобу. Он решил, что Камилла до сих пор не может оправитьсяпосле рождения Сабрины, и заставлял обратиться к врачу, но она изо дня в деньотделывалась отговорками. У нее были другие дела. Дю Пре ждал ее в гостинице,чтобы рассказать о своих замках... об отце... о друзьях... обо всех этихмаркизах, графах, князьях и герцогах. Его рассказы вскружили Камилле голову;она представляла, как будет танцевать на балах в замках его друзей, разбросанныхпо всей Франции. Ведь именно это сулил ей отец до появления Иеремии. Теперь онасможет стать графиней, если пожелает. Для этого ей нужно лишь отказаться отмужа, горячо нашептывал Тибо, и Камилле казалось, что она вот-вот потеряетрассудок.

– Я не вынесу этого! – однажды сказала ему Камилла. – Ясовсем запуталась...

Но он не обратил на это никакого внимания. Его влекло к нейне меньше, чем ее к нему, он не мог ею насытиться, хотел, чтобы онапринадлежала только ему, и не собирался отступать, пока она наконец не сдастся.У дю Пре возникло желание увезти Камиллу во Францию, заодно прихватив хотя бычасть того состояния, которым она, по всей видимости, обладала.

Иеремия видел, что с каждым днем Камилла отдаляется от него,однако не знал, куда именно она уходит, пока наконец в апреле один знакомый несказал ему, что видел Камиллу выходящей из гостиницы «Палас» вместе с высокимсветловолосым мужчиной, который поцеловал ее, а затем остановил экипаж. Услышавэти слова, Иеремия ощутил тревогу. Ему хотелось верить, что его знакомыйошибся, однако, наблюдая за женой изо дня в день, он стал подозревать, что тотбыл прав. Всякий раз, когда он разговаривал с Камиллой, в ее глазах появлялоськакое-то отсутствующее выражение; кроме того, она стала требовать, чтобы онипроводили в обществе каждый вечер. Похоже, она испытывала облегчение, когдаИеремия наконец отправлялся на свои рудники. Кроме того, они больше не былиблизки.

Весна заканчивалась, и Иеремия становился все более мрачным.Он со страхом думал о том, что произойдет, когда он попытается снова увезти еев Напу. Ему не хотелось вступать в открытое противоборство с Камиллой, однаковышло так, что в это дело вмешалась сама судьба. Возвращаясь однажды вечером изклуба, где он обсуждал дела со своим банкиром, Иеремия увидел Камиллу, сидевшуюв проезжавшем экипаже. Ее сжимал в объятиях светловолосый мужчина... Терстонполчаса простоял на углу улицы, чувствуя себя так, словно мир рухнул. В тот жевечер он устроил Камилле допрос, без стука войдя к ней в туалетную комнату.

– Я не знаю, как это началось, Камилла, – казалось,Иеремия с трудом сдерживает душившие его слезы, – и не желаю ничего знать. Тебявидели с ним некоторое время назад, но мне не хотелось верить, что это правда.Кажется, я ошибся.

Иеремия смотрел на жену, чуть не плача. Он безумно любилКамиллу и сейчас с ужасом думал о том, что она может уйти к мужчине,целовавшему ее в экипаже. Что бы там ни было, если она найдет в себе силыостановиться, он не станет ничего выяснять. Они еще могли бы спасти свой брак,но хочет ли этого Камилла? Теперь все зависело от нее. Иеремии хотелосьпростить ее и жить с ней, как прежде. Однако он не представлял себе, в какомсмятении была сама Камилла.

– Откуда ты знаешь, что это была я? – Она печальносмотрела на мужа, и в ее взгляде не чувствовалось всегдашней готовности ксхватке.

Оба знали, что это действительно была она.

– Нет смысла спорить. Просто я хочу заставить тебяопомниться. – Голос Иеремии был таким же нежным, как и его любовь к ней. – Этонужно прекратить, Камилла. Я хочу, чтобы на следующей неделе мы все уехали вНапу. Тогда, быть может, нам удастся склеить разбитое. С помощью Сабрины. – Вглазах Терстона стояли слезы; увидев их, Камилла изо всех сил зажмурилась.

Если бы он решил ее утопить, это огорчило бы Камиллу меньше,чем предстоящий отъезд в Напу. Она не могла примириться ни с этой мыслью, ни стем, что ей придется расстаться с Тибо. Только не сейчас. Он нужен ей. ГолосИеремии превратился в шепот, исходивший из глубины сердца:

– Пожалуйста...

Камилла вновь открыла глаза.

– Посмотрим...

Однако ей казалось, будто ее схватили за горло. В тот жевечер она ускользнула из дому, чтобы увидеться с Тибо на улице, поцеловать егои обменяться с ним парой слов. Иеремия думал, что жена спустилась вниз иразговаривает с поваром, и так никогда и не узнал, что в эту минуту Камилла,укрывшись в тени деревьев, стояла на улице и шепталась с дю Пре, умолявшим ееотправиться с ним в гостиницу. Он намерен был настоять на своем. А почему бы инет, в конце концов? Она красива, чувственна, опытна в искусстве любви, хотя ейвсего двадцать лет. Кроме того, все говорили, что она очень богата, а дю Пренуждался в деньгах. Он слышал, что у Камиллы есть собственное состояние, да и,судя по всему, Терстон успел щедро одарить жену. Об этом свидетельствовали еедрагоценности и меха.

Однако на следующий день, встретившись с Тибо в гостинице,Камилла, рыдая, сообщила, что их роману пришел конец. Потом она объяснила, вчем дело. Ей не хотелось расставаться с ним. Слишком дорого было то, что ихсвязывало.

– Я совершил просчет? – Тибо был шокирован.

Безнравственность собственного поведения никогда не вызывалау него беспокойства. Он занимался этим на протяжении многих лет. Совращениечужих жен стало для него чем-то вроде спорта, а Камилла была лучшей из всехженщин, с которыми ему до сих приходилось иметь дело. И теперь дю Пре вовсе несобирался ее упускать. Слишком лакомый кусочек. Камилла принадлежит ему. Ончувствовал это.

– Моя вина, – ответила Камилла. – Я ничего не могла ссобой поделать, но теперь придется остановиться. Муж обо всем знает.

Она ожидала, что Тибо будет поражен, однако с недоумениемзаметила, что ничего подобного не случилось. Наоборот, он посмотрел на нее синтересом.

– Он тебя бил, mon amour[3]?

– Нет, он и пальцем меня не тронул. Но на следующейнеделе он хочет увезти меня в Напу. – Эта мысль так угнетала ее, что Камилла струдом продолжила: – Мы останемся там почти на четыре месяца, и... – Оназарыдала, не успев договорить, – когда мы вернемся, тебя уже не будет...

– А почему бы мне тоже не отправиться в Напу?Остановиться в какой-нибудь гостинице поблизости...