на полпути к ней столкнулись нос к носу с экономкой. Она сердито пыхтела, раздувая свои красные, как мак, щёки, а в руках тащила два огромных чемодана.

– Это неслыханно! – гудела она. – Выставить меня из моих собственных комнат!

Мы остановились перед ней. Слова экономки окатили меня словно ушатом холодной воды. Ведь если её выставили из квартиры, это значит… это значит…

– Мисс! – спросила её Скарлет. – Что случилось, мисс?

Экономка тоже остановилась, с грохотом выронила на пол свои чемоданы и ответила:

– Мистер Бартоломью вышвырнул меня из моей квартиры. Сказал, чтобы я переселилась в какую-нибудь свободную спальню до его, изволите ли видеть, «особого распоряжения»!

– Но почему? – спросила я, хотя и без того знала уже ответ. Ужасный ответ.

– Почему?! – поморщилась экономка. – Потому что им нужно обследовать мои комнаты. Только ума не приложу, что там вообще можно обследовать?

Я не увидела, скорее почувствовала, как сжала кулаки стоявшая рядом со мной Скарлет. Генри обнаружил сейф? Нужно так понимать, что да.

Экономка ещё раз сердито фыркнула и добавила, поднимая с пола свои чемоданы:

– Если я вам понадоблюсь, ищите меня в другом конце коридора. Там, а не в моей квартире!

И она двинулась дальше, продолжая причитать себе под нос.

– Плохо дело, – сказала я.

– Не то слово, – ответила Скарлет, понизив голос. – Он знает, что это там! И что-то пытается предпринять! Пошли скорей, бросим в тринадцатую свои пожитки, а потом пойдём взглянем, что там и как.

Мы забросили сумки в свою комнату и тут же поспешили к комнатам экономки. К её бывшим комнатам. Дверь была закрыта. Скарлет приложилась к ней ухом, а спустя какое-то время выпрямилась и нахмурилась.

– Ну что? Услышала что-нибудь? – спросила я.

– Не знаю даже, – пожала она плечами. – Здесь столько шума, – шума в коридоре и впрямь было предостаточно. Девочки шли поодиночке и группами, громко переговаривались, хлопали дверями, занося свои вещи. – Но мне показалось, что там чем-то стучат.

Тут дверь экономки вдруг скрипнула и начала открываться. Мы со Скарлет отпрянули в сторону и замерли, прижавшись спиной к стене.

Из квартиры вышел Генри.

Сейчас он выглядел совсем не так элегантно, как обычно, – волосы всклокочены, глаза усталые, покрасневшие, злые. Генри с грохотом захлопнул за собой дверь и вытащил свои карманные часы.

Я затаила дыхание, молясь о том, чтобы он не заметил, что мы наблюдаем за ним.

Внезапно дверь вновь открылась, в коридор вышел инспектор, и они с Генри начали переговариваться приглушёнными голосами.

– …проклятая штуковина не желает открываться, – сказал мистер Хардвик, утирая лоб.

– Значит, найди другой способ вскрыть его, – ответил ему Генри и добавил, направив свой палец прямо в лицо инспектору: – Нам необходимо это завещание. Если оно в этом сейфе, то…

– Простите, сэр, – повёл плечами мистер Хардвик. – Я делаю всё, что в моих силах. Но я не понимаю. Если об этом завещании никто не знает, то не всё ли равно, где оно лежит? И кто станет искать его, когда мы сровняем эту гнилушку с землёй и построим на этом месте многоквартирный дом?

Скарлет чуть слышно ахнула, я испугалась, но ни Генри, ни инспектор ничего не заметили.

Генри нахмурился, на его лбу пролегли глубокие морщины.

– Всё? – спросил он. – А теперь меня послушай. Эта гнилушка – всё, что у меня есть, и я не могу допустить ни малейшего риска. Если кто-нибудь всё-таки откопает в груде мусора этот сейф и вскроет его, и узнает правду, мы останемся ни с чем, понятно? Конец нам тогда, – он почесал лоб, а мистер Хардвик терпеливо ожидал продолжения, глядя на Генри круглыми, преданными глазами. – Отец говорил мне, что та старуха, леди Вуттон, наверняка спрятала где-то своё настоящее завещание.

Скарлет поморщилась так, словно лимон лизнула. Я отлично понимала, что она сейчас чувствовала. Желание придушить Генри своими руками, вот что. Как и я. Старый мистер Бартоломью украл у леди Вуттон всё, что у неё было, и она имела полное право попытаться остановить его.

– Очень хорошо, сэр, – сказал мистер Хардвик, дождавшись, когда Генри закончит говорить. – Будем пытаться дальше, – и он кивнул на дверь.

Генри сжал кулак, злобно шарахнул им о стену и, очевидно, выругался про себя. Затем постоял немного, выпрямился и зашагал прочь, причём своей обычной, спокойной и уверенной походкой.

Когда Генри отошёл достаточно далеко, я повернулась к своей сестре и сказала:

– Ушам своим не верю! Генри только что во всём признался! Ему действительно известно про завещание. И он на самом деле собирается превратить школу в груду щебня, а на её месте построить многоквартирный дом!

– Я всегда знала, всегда чувствовала, что он змей ползучий! – ответила Скарлет. – Правда, есть и хорошая новость, согласись. Теперь мы знаем, что они до сих пор не смогли залезть в сейф.

– Да уж, – согласилась я, и тут же вспомнила кое-что. – И как хорошо, что у Эбони есть ключи от сейфа!

– Ага, – кивнула сестра. – Даже если мы не найдём третий ключ, то и Генри наших двух ключей не видать как своих ушей. Это надолго его задержит, – она задумалась на секундочку, потом нерешительно добавила: – Если, конечно, он не надумает взломать сейф. Кстати, помнишь те удары, которые я слышала за дверью? Возможно, это они сейф колотят. Но судя по разговору, который мы с тобой подслушали, ничего у них из этого пока что не получается. Значит… Значит, у нас ещё есть сколько-то времени!

Мы поспешили назад в свою комнату и обрадовались, увидев поджидавшую нас возле нашей двери Ариадну.

– Скарлет! Айви! Вы здесь! – с криком бросилась она навстречу, увидев нас. Мы, само собой, принялись обниматься, а когда первый восторг от встречи прошёл, Ариадна сказала. – А я так боялась, что ваша мачеха может вас убить!

– Мачеха? Ну, знаешь, тут такое дело… – ответила я.

Мы затащили Ариадну к себе в комнату, усадили на кровать, сами тоже сели и, перебивая друг друга, принялись рассказывать обо всём, что случилось с нами за прошедшую неделю. Ариадна таращила на нас глаза и моргала, то и дело испуганно восклицая:

– Ах, нет! Не может быть! В самом деле?..

Правда, к концу нашего рассказа испуг у неё прошёл, она повеселела, а когда мы замолкли, сказала:

– Итак, ваша злая мачеха навсегда исчезла, и вы считаете, что для вашего отца это к лучшему? Тогда это действительно замечательная новость.

Я неуверенно посмотрела на Скарлет и осторожно ответила:

– Что я считаю? Если честно, мне трудно сказать, что это будет означать для нашего отца, если заглядывать далеко вперёд. Не знаю.