ворчала она. – Но к концу этой недели распределение ролей мы всё-таки проведём, это я вам обещаю…

Мисс Финч ничего не говорила, лишь улыбалась одними уголками губ. Я решила, что её слегка потешает горячность мадам Зельды.

Если я хотела получить главную роль, танцевать нужно было с полной отдачей, но как себя заставить так выкладываться? Ведь если мы не найдём третий ключ и цифровой код, школе – конец. И никакого «Лебединого озера» не будет. Такие вот дела.

Я танцевала рассеянно, словно во сне. Мисс Финч играла на рояле прекрасную музыку Чайковского, но я её почти не слышала, лишь урывками, когда пыталась мысленно приказать себе: «Ноги выпрями! Голову поверни! Тяни носки!» Но спустя мгновение мои мысли снова возвращались к проклятому заколдованному сейфу, и я переставала что-либо слышать и видеть вокруг себя.

Наверное, в какой-то момент я слишком далеко унеслась своими мыслями прочь, потому что откуда-то вдруг возникла мадам Зельда. Она пощёлкала пальцами перед самым моим носом и спросила:

– Ау, Скарлет, ты где?

– Я здесь, мисс, – ответила я, хотя это не имело ничего общего с правдой.

На самом деле мыслями я была далеко-далеко отсюда.

– Это радует, – ответила она. – Давай тогда порадуем и господина Чайковского тем, что не станем издеваться над его гениальной музыкой. Не станем?

– Нет, мисс, – ответила я, хотя если честно, то много ли проку будет в его гениальной музыке, если мы не найдём этот чёртов ключ.

Когда уроки закончились и мы переоделись из пачек в свои обычные школьные платья, до обеда ещё оставалось какое-то время, которое мы могли наконец уделить поискам.

Мы нашли остальных Шепчущих и рассказали им о планах Генри и о том, что именно мы теперь будем искать. Пенни по своему обыкновению сначала заупрямилась, стала возражать, но потом согласилась. Мы собирались осмотреть все украшавшие стены Руквуда картины – а их было немало – и попытаться найти среди них детский портрет умершего ребёнка леди Вуттон.

Вайолет вызвалась вместе с Розой поискать следы умершего младенца в церкви и на кладбище, но Роза должна была дежурить на конюшне, поэтому вместо неё пришлось в паре с Вайолет послать Эбони. Их обеих почему-то очень обрадовало то, что им придётся проводить поиски на кладбище, но они всегда были слегка ненормальными.

Меньше всего картин было на нижнем этаже, потому что многие стены здесь относительно недавно были сломаны и перестроены, когда старинный дом превращали в школу с классами и коридорами. Само собой, именно этот этаж вызвались обследовать Пенни и Надия, а нам с сестрой достался следующий этаж, на котором располагались наши спальни. Ариадна же отправилась на верхний, последний этаж, осмотреть там все незапертые коридоры и холлы, куда всё ещё можно было попасть.

Осмотрев для начала картины, висевшие на лестнице (на всех них были изображены либо пожилые люди, либо животные), мы с Айви разошлись в разные концы нашего длиннющего коридора, чтобы, осмотрев висящие на стенах картины, встретиться посередине. Я неторопливо двинулась вперёд, глядя на стены и пытаясь не обращать внимания на удивлённые взгляды, которыми провожали меня спешившие по своим спальням девочки.

В коридоре нашлось не так много портретов людей, одетых по моде Викторианской или даже более ранней эпохи. Совсем немного было таких картин. На одном портрете была изображена женщина с каким-то зверьком на руках – хорьком, кажется, – но ни одной картины, на которой был бы ребёнок.

Я так сосредоточенно рассматривала картины, что едва не врезалась в Айви, когда мы с ней сблизились.

– Есть что-нибудь? – спросила я.

– Нет, – вздохнула она, вытирая руки о платье. – Был там портрет одной девушки, но слишком взрослой, чтобы назвать ее младенцем. Ведь именно так сказано в том документе?

– Так, – кивнула я. – «Умер во младенчестве».

– М-да, – сказала Айви. – Значит, нет. А так я везде искала. Пылища там!

Тут я услышала быстрые приближающиеся шаги. Это была Ариадна.

– Ничего! – воскликнула она. – Правда, я нашла там одну картину с цыплятами…

– Дети не цыплята, – сурово заметила я. – Ладно, пойдёмте искать остальных.

Мы снова спустились на первый этаж. Не увидев здесь в коридоре Пенни и Надию, мы двинулись к вестибюлю. Ведущая туда из коридора дверь была прикрыта неплотно, и я заглянула в щель.

– А, вот они где! – сказала я и собралась уже вбежать в вестибюль, но тут увидела, что Пенни и Надия стоят там не одни.

А с Генри.

Я потянула Айви и Ариадну назад, вместе с ними прижалась спиной к стене и прошептала:

– Что он замышляет?

Айви перегнулась через меня, издалека заглянула в щёлку двери и ответила, пожав плечами:

– Говорит им что-то…

– Нехорошо это, ох, нехорошо, – вздохнула я.

Если Генри поймёт, чем мы заняты, то сможет ухватиться за зацепку с умершим младенцем раньше нас.

Со своего места я не могла слышать, о чём говорит Генри, но видела, как кивают головами Пенни и Надия и даже что-то отвечают ему.

– Только бы они нас всех не выдали, – негромко пробормотала я сквозь стиснутые зубы.

– Не выдадут, – ответила Айви.

Была ли она сама уверена в этом? Не знаю. Зато мне было хорошо известно, какой змеюкой подколодной всегда была Пенни.

Вскоре Генри кивнул девочкам, одарил их своей фирменной ослепительной улыбкой и – руки в брюки – неторопливо отправился прочь.

Выждав немного, мы вбежали в вестибюль, и я с ходу крикнула:

– Что случилось?

– Тсс, – шикнула на меня сидевшая за своим столиком секретарша.

Я покосилась на неё и жестом показала всем своим, чтобы они выходили следом за мной на крыльцо.

Оказавшись на улице, мы могли, наконец, спокойно разговаривать. День стоял необычно тёплый, в воздухе пахло свежестью. Начинались сумерки, но всё ещё было достаточно светло, чтобы далеко видеть вокруг.

– Он просто подошёл и спросил нас, что мы делаем, – пояснила Надия. – Сказал, что заметил, как мы рассматриваем картины.

– Гадство, – прикусила себе губу Ариадна. – Думаете, он что-то заподозрил?

– Не уверена, – повела плечами Пенни. – Хотя по нему трудно что-то сказать. Может, и насторожился слегка, но разговаривал, как всегда, так приторно, так… тьфу! У меня такое ощущение, что мне нужно срочно ванну после этого принять.

– А что вы ему сказали? – продолжала выпытывать я.

– Ничего, – обиженно посмотрела на меня Пенни. – Ты что, за идиоток нас с Надией держишь, что ли?

Я показала ей язык.

– Я сказала ему, что мисс Пеппер на уроке живописи дала нам такое задание – рассмотреть висящие в школе картины, – сказала Надия.

– Хорошо, – выдохнула я. – Это ты хорошо придумала.