видано — улететь на другой конец света, не предупредив… Не предупредив…

— Кого? — ловит меня Нелли. И хоть её лицо всё так же безмятежно, я вдруг понимаю, что от моего ответа сейчас зависит вся моя дальнейшая жизнь.

— Что значит — кого? Твоего будущего мужа, конечно. Клянусь, если ты ещё хоть раз выкинешь что-нибудь подобное, я…

— Что?

Тут хочется ляпнуть что-то вроде «надеру тебе задницу», но учитывая её негативный опыт, это не такая уж хорошая идея. Я вздыхаю. Протягиваю руку, касаюсь её щеки пальцами, смещаю ладонь на затылок, притягивая Нелли к себе и шепчу ей прямо в ухо:

— Я очень расстроюсь — раз. И буду очень переживать — два.

— И всё? — кажется, она улыбается, пялясь куда-то вниз.

— Ну как сказать? Я ведь совершенно не знаю, как на мне подобное волнение отразится. Мало ли… сердце прихватит, или чего похуже.

— Казак, ты сейчас давишь на жалость?

Да-да, всё же улыбается.

— Ни в коем случае! Я просто хочу тебя убедить меня не бросать. Я… — от волнения в глотке пересыхает, и, когда у меня не получается закончить мысль, мне на помощь приходит Нелли:

— Вообще-то это нетрудно.

— Правда?

— Угу. Пустяковое дело. Достаточно сказать всего три слова…

— Я тебя люблю?

— Ты очень догадливый, — она смеётся, уткнувшись лбом в мою грудь.

Эпилог

Андрей

Год спустя

В шикарной гостиной неожиданно тесно. И дело вовсе не в огромной рождественской ёлке, касающейся макушкой потолка, а в толпе народа, без которой не обойтись, если уж ты решил дать интервью для одного из самых популярных Youtube-каналов. Собственно, интервью даёт моя женушка, а я — так, прилагаюсь к ней. Как сказала Нелли, «для красивой картинки». Я тихонько хмыкаю, и пока моя жена с блогершей оживлённо обсуждают очередной показ «Баленсиага», кошусь на собственную физиономию, отражающуюся в ёлочном шаре. Никогда не считал себя красавчиком, но Нелли каждый раз так на меня смотрит, что… В общем, если именно я нужен ей для красивой картинки — пожалуйста, мне что, жалко? Нет, конечно. Особенно если этим не злоупотреблять. И тут тоже надо отдать должное Нелли. Она очень чётко расставляет приоритеты. За год нашей совместной жизни я ни разу не усомнился в том, что у неё на первом месте. И кто… Я ею горжусь. Мне приятно, что она востребована и успешна. Честно признаться, это даже мне льстит. Ну, кто бы мог подумать?

— А теперь вопрос к вам, Андрей… Рассказывайте: как вы познакомились с Нелли?

— Познакомились? — растерянно гляжу в камеру. — Хм…

Ну не рассказывать же ей историю о том, как мы сцепились с Нелли из-за того давнего интервью с моей бывшей.

— Он, наверное, не помнит, — Нелли закатывает глаза. — Мужчины…

— Я не помню? Помню ещё как! Такое забудешь.

— И? Как прошла ваша первая встреча? Вы сразу поняли, что Нелли — ваша судьба?

— Нет. Ни в коем случае. Я сразу понял, что она будет занозой в заднице. — Нелли шутливо тычет меня в бок локтем, я показательно громко ахаю. — Что? На Youtube запрещено слово «задница»?

— В нашей передаче — нет, — смеётся блогерша. — Но почему вы подумали именно так?

— А! Вы же не знаете самого главного! Всё началось, когда я решил выкупить эту коммуналку. Вы знали, что Нелли здесь принадлежало две комнаты?

— Нет, — блогерша трясёт головой, отчего её рыжие кудряшки подпрыгивают.

— Да, так и было. Я начал расселять остальных соседей. А Нелли…

— А Нелли?.. — журналистка сдвигается на краешек стула и от любопытства вытягивает вперёд шею.

— А она — ни в какую!

— А вы?

— А что — я? Помыкался-помыкался и понял, что квартиру мечты я получу разве что в комплекте с хозяйкой. Пришлось соглашаться на сделку.

Блогерша хлопает глазами. Нелли снова тычет в меня локтем. А потом мы все начинаем громко смеяться.

— А кому пришлось соглашаться-то? — хитро улыбаясь, уточняет блогерша. — Нелли или вам?

В комнате снова звучит смех. Из-за двери выглядывает Мишка, видно, она тоже хочет поучаствовать в веселье. Нелли замечает мою дочь, её взгляд теплеет. У меня дыхание перехватывает от того, как она неё смотрит. Как она любит её, будто свою, как эту любовь выражает...

Блогерша оборачивается:

— Ух ты! Это что у нас за девочка?

— Я Мишель. — Мишка топчется в дверях, Нелли смотрит на меня, не решаясь пригласить Мишель в кадр, словно до сих пор не уверенная, что имеет на это право. У меня во рту вяжет. За год, что мы прожили вместе, Нелли сделала для мой дочери столько, сколько её родная мать никогда бы не смогла. И её неуверенность в том, что она может принимать какие-то решения касательно судьбы Мишки, очень сильно меня тревожит. Наверное, это я что-то неправильно сделал, раз Нелли до сих пор не понимает, что я полностью ей доверяю.

— Какое красивое имя! — восхищается блогерша. Нелли внимательно на меня смотрит и, убедившись, что я не против, подзывает Мишку жестом. Та ни секунды не медлит. Подбегает к нам и плюхается Нелли на колени.

— Это мама придумала.

— Вот как? А прическу эту, — блогерша трогает толстые косички-жгутики, хитро собранные на макушке, — тоже она соорудила?

— Нет. Заплела меня мамуля… Это же последний писк моды. Вы разве не знаете?

Блогерша кивает.

— А мамуля это…

— Это я. — Нелли как будто смущается и зарывается носом в те самые жгутики, что она заплела Мишке.

— Как мило. Ты сама решила звать Нелли так?

Блин… Всё же журналисты — такие журналисты! Я хмурюсь. Нелли настороженно выпрямляется, готовая в любой момент вступиться за меня, за Мишку, за всю нашу маленькую семью…

—Угу. Сама. Нелли сказала, что мама у меня одна. Наташа. И тогда я подумала: а как же мне тогда Нелли звать? И решила звать Нелли мамулей. — Логика у Мишки проста. Я же, когда впервые услышал это её «мамуля», растрогался едва не до слёз. Старею, видно.

— Хм… Ясно-понятно, — кивает блогерша и возвращается к разговору с Нелли. — Что-то мне подсказывает, ты растишь себе смену. Ещё одну модницу.

— О, это Мишке выбирать. К тому же, если