– Шайтан! Шайтан! – закричал кровно обиженный князем Ахмед и бросился бежать в лес.

Его нервная система не выдержала двойного удара. Первый раз он не понял, как этот человек смог без оружия в руках выбить его из седла на лошади, а теперь он плюется огнем, и сразу трое лучших бойцов его дяди упали замертво. Ахмед быстро бежал к оставленным в лесу лошадям. Татары схитрили и припрятали их далеко от стоянки бойцов князя, по другую сторону тверского тракта, в лесу, чтобы бесшумно подобраться к противнику. Для Ахмеда сейчас было главное – это убраться подальше от страшного человека.

Но дядя оказался намного храбрее своего племянника. Он не убоялся, что этот странный и страшный человек разом уложил его троих лучших бойцов, а вытащил из богато украшенных ножен саблю и задиристо крикнул:

– Бейся, как воин, а не плюйся огнем, как трусливый, подлый шакал!

Николай принял вызов. Он спрятал пистолет в кобуру, вынул из ножен шпагу и принял боевую стойку. Татарин не торопился. Он был опытным бойцом и хотел вначале посмотреть на возможности своего противника. Он лишь лениво крутанул перед собой саблей. Но в это время его узенькие глаза внимательно следили за каждым движением Николая. Бой вокруг них постепенно затихал, и князь уже видел, что татарам крупно не повезло. Они надеялись на легкую победу над спящими воинами, но жестоко ошиблись. Несколько татар теперь сидели у деревьев связанными. Остальные лежали то тут, то там убитыми. Бойцы Николая разрулили ситуацию и потихоньку обступали решивших сразиться предводителей. Они не вмешивались, потому что верили в силу, ловкость, а главное – ум и находчивость своего командира.

– Ну что, хан! Не получилось у тебя втихаря, по-подлому моих воинов убить! Все твои собратья уже полегли, а кому повезло выжить – сидят связанные!

Николай стремился побудить татарина признать свое поражение и мирно сдаться.

– Я не хан! Я мурза, неверный! – раздраженно крикнул дядя Ахмеда и тут же бросился в атаку.

Он яростно крутил саблей, словно вертолет пропеллером. Все пытался достать противника, но Николай легко уходил от его ударов. Он словно большой, но добрый кот игрался с мышкой, которая бескрайне обнаглела от своей безнаказанности.

– Хрен редьки не слаще! – усмехнулся Николай. – Мурза так мурза! Мне как-то все едино: что хан, что мурза! Оружие на нас поднимете – все биты будете!

Он сделал обманный выпад шпагой, а потом резко ушел в сторону и мощным ударом тыльной стороны ладони в переносицу сбил татарина с ног. Маленький татарин подлетел в воздух чуть ли не ногами кверху. Сабля улетела в сторону, а Николай насел на него сверху и прижал лезвие шпаги к его горлу, а затем с легкой усмешкой посмотрел ему в глаза. Татарин тяжело дышал, пытался вывернуться из-под почти двухметрового, в сто килограммов весом бойца. Мурза стал задыхаться, весь посинел, а по шее предательски потекла струйка крови, и только тогда татарин нервно закричал:

– Все, твоя взяла, князь!

Николай освободил хват и легко встал с поверженного противника. Поднял с земли дорогую саблю мурзы.

– Держи, Михаил, саблю басурманина! Дарю тебе ее за сегодняшний бой! Хорошо руководил бойцами, да и помню – обещал я тебе как-то саблю! А этого нелюдя свяжи получше! Царю его покажем, пусть подивится на подлость его!

Бойцы радостно загомонили, и вскоре мурза сидел связанным вместе с остатками своего былого войска. Правда, не обошлось и без потерь со стороны княжеского воинства. Двое бойцов, что стояли в ночном охранении, погибли от татарских стрел. Поэтому людям мурзы и удалось незаметно подкрасться поближе к княжеским бойцам. Татарин хотел опозорить Николая перед царем. Показать ему, что его воинство ничего не стоит, а заодно и отомстить за своего племянника. Самолюбие мурзы давно не давало ему покоя, ибо именно его бойцы считались лучшими разведчиками царя. Но не тут-то было. С почетом похоронив своих воинов и оставив волкам на съедение трупы врагов, Николай со своими воинами продолжил поход в Москву.

Иван Васильевич приказал провести смотр на берегу Москвы-реки, на глазах у всех горожан. Дабы жители города смогли воочию увидеть силу войска царского, убедиться в его непобедимости, а заодно и устрашить послов иноземных. Они-то обязательно станут писать письма своим королям о том, что видели и слышали. Больше всего царю хотелось произвести впечатление на людей польского короля, чтобы они убедили того отложить поход на Псков. Одновременно царь желал указать Николаю на его место. Некоторые бояре из его окружения видели в набирающем силу молодом князе своего конкурента на власть. Ведь ни для кого не было секретом, что царь слабеет здоровьем и не сегодня, так завтра перед всеми встанет вопрос о престолонаследии. Исподволь начиналась война всех против всех. И каждый в каждом видел своего противника в борьбе за высший символ власти – царский трон. До Николая через его друзей доходили слухи о дворцовых интригах, но он предпочитал работать, а не слушать всяческие сплетни. Его совершенно не волновала мышиная возня возле трона. Он занимался делом – готовил своих бойцов к войне. Именно это он считал сейчас наиболее важным делом. Николай был уверен в своем спецназе и теперь смело шел на смотр с новоиспеченным воинством. Правда, скорость движения его значительно замедлилась из-за пленных татар.

Княжеский спецназ едва успел на смотр. Царь уже восседал на принесенном на поле троне, который водрузили на специально сооруженном для этой цели помосте. Стрельцы в красных кафтанах с бердышами в руках да пищалями на плечах стояли перед царем плотной стеной, ограждая его от собравшегося на поле у реки народа. Ближайший круг бояр стоял рядом с ним на помосте и потихоньку перешептывался. Они заметили подъезжающего к полю Николая, а позади него, связанные одной веревкой, еле плелись какие-то оборванцы. Бояре долго не могли понять, кого это к ним ведет молодой князь.

Колонна бойцов встала на краю поля, а Николай спешился. Взял за шиворот одного из оборванцев, отвязал его, и они через все поле пешком пошли к царю. Николай подвел пленника к шеренге стрельцов, которые стояли подле царева помоста, и толкнул оборванца в спину. Тот упал на колени.

– Здрав будь, царь наш Иван Васильевич! – громко крикнул Николай и низко поклонился. – Прибыл к тебе со своим войском по первому твоему зову! Извини, что задержаться немного пришлось. Пленных вел, вместе с их предводителем мурзой Бикташем!

– И тебе здравствовать, князь! – ответил царь и покосился на пленника. – Что-то знаком мне лик сего человека. Пошто пленил его и ко мне привел? В чем обида твоя на него и его воинство?

– Пленил я этого человека за подлость его разбойную! Он со своими людьми хотел под покровом ночи лишить живота моих воинов, но просчитался. Нам удалось разбить его войско, а оставшихся в живых пленить и привести на твой справедливый суд!

– Ты мурза Бикташ? – обратился к пленному царь. – Пошто мой договор о мире с Казанью нарушил!

– Я в самом деле – мурза Бикташ, владыка! Прошу твоего справедливого суда! Я хотел лишь отомстить этому человеку за оскорбление, которое он нанес моему племяннику, Ахмеду, который верой и правдой тебе, владыка, служил подле тверского воеводы Мыского.