Мы ехали по бедной окраине. Домишки,лепившиеся по обеим сторонам дороги, доживали свой век. По всей видимости,хозяева стремились выжать из квартиросъемщиков последние доллары, прежде чемснести эти трущобы. Вплотную к жилым кварталам примыкали складские помещения икакие-то цеха — оттуда доносился мерный гул станков. Думаю, ни в одномгородском районе жители не потерпели бы такого соседства. Но обитатели домишек,наверное, были настолько бедны, что отстаивать свои законные права казалось имнепозволительной роскошью.

Я оставил машину возле дома под номером,указанным Районом Хурадо. Это была некрашеная халупа с покосившимся крыльцом.

Мы с Доной поднялись по скрипучим ступенькам.Звонка не оказалось, и я постучал в дверь.

Никто не ответил. Подождав с минуту, я ударилв дверь кулаком — никакого ответа. Кажется, только сейчас я понял, как многонадежд связал с этой совершенно незнакомой мне сеньорой Леридой. И вот — ее нетдома! Повернувшись спиной к двери, я начал спускаться с крыльца.

— Подождите, Дональд! — окликнуламеня Дона. — Может быть… может быть, она плохо слышит? Попробуйте еще раз.Сильнее…

Я стукнул по двери так, что испугался, как быона не сорвалась с петель. Мы снова подождали. Вдруг Дона взволнованнопрошептала:

— Там кто-то есть!

Я прислушался: шаркающие шаги приближались кдвери.

— Кто там? — прозвучал старческийголос, и дверь открылась.

По голосу я понял, что женщина, задававшая намвопрос, привыкла подчиняться чужой воле.

— Нам надо поговорить с вами. — Сэтими словами я решительно переступил порог.

Она не возражала. Я взял Дону под руку ипровел в комнату. В нос ударил острый запах дешевого джина.

Комната эта была в доме единственной — онаслужила и кухней, и гостиной, и спальней. Со старой металлической раковиныдавно облезла эмаль, воронка порыжела от ржавчины. Один стул без ножки, удругого сломана спинка. Железная кровать с панцирной сеткой была когда-тобелого цвета, а теперь стала грязно-серой. На кровати, кроме мятой подушки,ничего не было, даже простыни…

Хозяйка прошла в комнату вслед за нами. Быловидно, что за ее плечами долгая и трудная жизнь. Глубокие морщины избороздилистарческое лицо. Седые волосы оттеняли смуглую кожу — наверное, в ней теклаиндейская кровь.

Показав рукой на стул, я сказал с таким видом,будто дом принадлежал мне:

— Садитесь.

Она села и уставилась на меня с нескрываемымлюбопытством. Я заметил в помойном ведре под раковиной бутылку от джина. Ещеодна бутылка — наполовину порожняя — стояла на раковине.

— Вы знаете Фелипе Муриндо? —спросил я. Она согласно кивнула.

— Вы давно с ним знакомы?

— Это мой сын.

— Он присылает вам деньги?

Кажется, впервые она смутилась.

— Зачем вам это знать? Кто вы?

— От кого еще вы получаете деньги?

Она молчала.

— Я дам вам возможностьзаработать, — продолжил я. — Разве можно жить в такой нищете? В такомжалком домишке?

— Все нормально, — задумчиво сказаластаруха. — Меня все это устраивает.

— Устраивает? Но вам даже не во чтоодеться. Вам нечего есть. И кто-то же должен помогать вам по хозяйству.

— Все у меня нормально, — повториласеньора Лерида. — Мне ничего не нужно.

— Когда вы приехали из Колумбии?

— Не помню. Давно.

— Как жаль, что у вас не было возможностиповидать родных и знакомых. А ведь это вполне вероятно: вы могли бы купить себеновую одежду и раза два в год летать в Колумбию.

— Кто вы? — хрипло спросиластаруха. — Что я должна сделать?

— Доверьтесь мне. Вы хотите вернуться вКолумбию?

— Вы говорите по-испански?

— Девушка говорит.

Старуха затараторила по-испански.

— Она хочет домой, к родным, —перевела Дона. — Здесь у нее никого нет. Она очень тоскует.

— Все можно уладить, — сказаля. — Если вы доверитесь мне, я все устрою.

Старуха поняла меня, но хотела услышать моислова еще и в переводе Доны.

— Что ему надо? — спросила онапо-испански.

— Вы много лет работали на прииске «Дваклевера», не так ли? — спросил я.

Она кивнула.

— Вы были поварихой и нянькой. Это вынянчили малышку, которую привезла из Штатов Кора Хендрикс?

Она закивала, хотела ответить, но вдругосеклась, посмотрела на Дону и попросила перевести мои слова. Дона повториламой вопрос по-испански.

Сеньора Лерида, что-то заподозрив, молчасмотрела на меня.

— Хорошо, я сам все расскажу, —согласился я. — После смерти Коры Хендрикс в США отправили совсем не тогоребенка, которого она привезла. Жена управляющего подменила детей. Ее дочьстала наследницей огромного состояния. А девочка, которую привезла на приискКора, считалась Доной — дочерью Хуаниты Грэфтон. Вы знали об этом. Поймите,ваше свидетельство необычайно ценно.

Старуха по-прежнему молчала. Но вот в ееглазах появилось что-то звериное, и она обернулась к Доне, предлагаяпереводить.

Дона недоуменно смотрела на меня. Я видел, какоевпечатление произвели на нее мои слова.

— Прошу вас, Дона, не поддавайтесьэмоциям. Ради Бога, переводите, — сказал я.

Девушка начала переводить. Сперва старухаотвечала односложно, потом, словно перешагнув какой-то внутренний барьер,заговорила все быстрее и быстрее — казалось, хотела излить душу.

Когда сеньора закончила, я увидел слезы вглазах Доны.

— Она заверяет, что это правда, —дрожащим голосом сказала Дона. — И она не знала, что девочек подменилииз-за наследства… Ей казалось, дело в чем-то другом. Теперь она готовадовериться вам.

— Хорошо, — сказал я. —Спросите, приезжал ли к ней Роберт Кеймерон?

Сеньора Лерида не стала ждать перевода.

— Сеньор, которого убили? —переспросила она.

— Да.

— Он был очень добр. Дал мне денег.

— Когда он приезжал к вам?