Всадников было не так уж и много, но затопехота, служившая им фоном, усиливала впечатление. У каждого конника,вооруженного сверкающей молнией, за спиной сидел лучник и стрелял почтиприцельно. Я уже слышала крики и стоны, раздававшиеся с наших флангов. Вкакой-то момент Неясыть изловчилась, на мгновенье высунулась из-за камня ивыстрелила. Один из лучников рухнул на землю. Но это был лишь один из сотни,приближающихся к нам. Земля начала содрогаться под их нашествием. Япочувствовала ее вибрацию собственным телом и, оцепенев от страха, даже несразу сообразила, что дрожь земли происходит не из-за приближения конницы. Этоподнималась наша стена.

В нескольких шагах от нас и от ямы, где все ещенаходился Абарис, стали расти холмы, образующие длинную гряду. Пробуравив почвусо скрежетом и гулом, стена вырвалась из многовекового заточения и началамедленно подниматься вверх. Некоторые всадники, скачущие впереди, резкоостановились, их кони заржали в испуге и затоптались на месте, но нескольковсе-таки перескочили через растущую преграду. Их то мы и встретили. Ободреннаявидом поднимавшегося укрепления, я выскочила из-за камней и кинулась на встречувсаднику, мчавшемуся на меня. Мимо уха со свистом прошмыгнула стрела. Звякнуласталь: мой меч ударился о меч всадника. Он рубил сверху, с преимуществом. Я жебольшей частью увертывалась и от удара, и от прямого попадания стрелы. Нолучник внезапно рухнул мне под ноги: с другой стороны его подстерег Абарис. Мнеоставалось лишь вонзить меч в сердце растерявшегося на мгновенье врага. Он поникголовой к седлу, свесившись на бок, и его конь увез его в сторону.

Оглянувшись, я увидела картину короткойсхватки: те несколько всадников, что успели проскочить через поднимавшуюсястену, были обречены на смерть. Они сами себя загнали в ловушку. Их тела лежалина земле, а кони в страхе умчались куда-то. Между нами и войском Хамсинавыросла двенадцатиметровая стена. Но это был совсем не конец.

--Все на стену! Тащите котлы! Несите камни!Заряжайте арбалеты!--услышала я голос Абариса.

Тут же десятки лестниц были приставлены кзубчатым стенам. Горожане устремились на них, таща за собой все возможноеоружие. Враг подводил основные силы. Все только еще начиналось.

Шаманка тоже побежала к стене. Она, видимо, таквжилась в свою роль, что как будто бы даже забыла, что вовсе не обязанаучаствовать в этой войне. Ведь это была моя война, а не ее. Неясыть могла быостаться в поселке со своим отцом и сородичами и не рисковать сейчас своейжизнью. Но она, не оглядываясь ни на меня, ни на кого бы то ни было, бросиласьна стену, чтоб снова принять бой.

Среди старейшин, которые тоже, по всейвидимости, успели отличиться в этой схватке, царило крайнее оживление: один изих братии прикончил всадника. Я не поддерживала их ликование. Нас было гораздобольше, чем тех несчастных, что перемахнули через стену. "Мы настигли иубили счетом ровно семерых. Целых тысяча нас было",--вспомнила я словакакого-то древнего поэта и горько усмехнулась. Гипербореи убивали гипербореев.Не чем тут было гордиться...

Как только у меня появилась такая возможность,я тоже взобралась на стену. То, что предстало предо мной, не могло не вызватьлегкого шока. Мы оказались осажденными, под стенами города стояла целая орда. Яне могла точно определить количество постоянно передвигающихся и маневрирующихвойск. Но, пожалуй, здесь было не меньше двух тысяч воинов. Неподалеку началиставить шатер, вероятнее всего для Хамсина. С тыла то и дело подъезжали оленьиупряжки и повозки, подвозившие оружие, провизию, снаряжение.

--Они готовят осаду,--сказала Неясыть.

--Они не собираются штурмовать?

--Думаю, нет. Располагаются словно на ночлег,ставят лагерь. Прон решил взять нас измором. Это разумно.

--Возможно, он вышлет парламентариев?

--Зачем?

--Чтоб велеть нам сдаться или еще что-нибудь.

--Может быть...

--Черт знает что! Зачем ему этот несчастныйареопаг, если у него в столице заседает целая толпа наместников. Они ужечувствуют себя в Гиперборее хозяевами. Я бы на его месте сосредоточила своевнимание на Аполло-Порт.

--Кто знает, что у него в голове.

--Мне кажется, ты уже больше сочувствуешьПрону, чем твоим собратьям наместникам,--сказал Абарис, который тоже забралсяна стену и успел услышать мою последнюю фразу.

--Ты ведь знаешь, что это не так,--повернуласья к нему.--Я за Гиперборею.

--Я вижу. Только не могу понять почему. Что этотебе даст? -пожал жрец плечами, оглядывая позиции врага.

--А ты не думай об этом, Абарис. Все оченьпросто объясняется: я ненавижу, когда кто-то, будь то наместники или Хамсин,пытается сделать кого-то несвободным. Я не могу остаться в стороне, только ивсего. Я и сама не сразу поняла, зачем мне эта война. И сколько у меня былосомнений! А теперь нет! Теперь мне все ясно!

Войско Хамсина становилось больше от минуты кминуте. С тыла к нему то и дело подходили свежие силы. И суета не прекращаласьи по ту и по другую сторону стены. Я же удивлялась своему спокойствию. Вокругменя происходила какая-то суета, все готовились к возможному штурму. Для меняже стала очевидной одна единственная истина: нам не выстоять. Что бы непредпринял против нас Хамсин - осаду или штурм, наши силы слишком уж неравны.Пленив старейшин, он может считать себя наполовину победителем. Ему останетсялишь разбить три десятка наместников, успокоившихся в его дворце.

Троя отвлекла мня от моих мыслей. Я не сразузаметила ее возле своих ног. Она настойчиво и отчетливо, словно произносяслова, гавкнула два раза.

--Не поняла,--сказала я.--Что ты хочешь мнесообщить?

В тот же момент я вспомнила, с каким заданием япослала ее к морю, в каком случае велела ей появляться у стены и о чем такимобразом сообщать.

--Что? Приплыло какое-то судно? Может быть, эторыбаки вернулись?

Но Троя вела себя слишком беспокойно, она зваламеня с собой к морю.

--Ну, хорошо. Давай посмотрим, что там засудно.

Я спустилась со стены и побежала за ней бегом.Она не стала даже оглядываться на меня, умчавшись первой.

На горизонте, действительно, обозначилось нечтопоходившее на парус. На берегу не было ни души, все жители были у стены илинеподалеку от нее. Над морем висели низкие тучи, дул недобрый ветер. Поначалу ядаже сомневалась, что маячивший над кромкой моря далекий предмет - это парус,но спустя некоторое время, сомнений у меня не осталось.

Троя, конечно, видела лучше меня. И то, что онавидела, заставляло ее беспокойно носиться по берегу, рычать и взвизгивать. Яизо всех сил напрягала зрение: парус приближался к нам. Это было очевидно.Вероятнее всего он держал путь к старому каменному причалу, поэтому мыпоспешили туда.