Первый раз она едва не застала меня врасплох. Подпрыгнула,щёлкнула зубами прямо у меня перед клювом, так что от неожиданности я свалилсяза борт и, не будь у меня крыльев, наверняка утонул бы, на что мерзавканесомненно и рассчитывала.

Я, конечно, вернулся и с размаху клюнул её по уродливомуприплюснутому темени, но после этого конфликта пришлось переменить местодислокации. Отныне я сидел на салинге бизани, где гнусная тварь не моглапричинить мне вреда и только тревожила мой сон назойливым лаем.

Забегая вперёд, скажу, что милосердное Провидение современем избавило меня от этого врага. Во время бури у португальских береговСелёдка пала жертвой своей собачьей кармы — волна смыла дворняжку за борт, тудаей и дорога. Ничто больше не нарушало мой дремотный покой. Дни слились в единыйумиротворяющий поток.

Раз или два в день я наведывался к моей питомице, чтобыпроверить, как у неё дела. Всё шло неплохо, «лекарь» отлично справлялся сосвоими обязанностями, в чём я мог убедиться, заглядывая в дневник, которыйисправно вела Летиция.

Перевернув клювом очередную страницу и убедившись, что непропустил ничего важного, я возвращался к месту своей спячки и с наслаждениемсмыкал веки.

Правы японцы, когда говорят: «Сон — лучшая часть жизни».

Из-за этой сонной размягчённости я утратил бдительность. И врезультате произошло то, что произошло.

Почти все сведения, изложенные в этой главе, почёрпнуты мноюиз тетради, в которой Летиция вела дневник плавания на «Ласточке», записываясведения о маршруте, новообретённом врачебном опыте, а также самые яркиесобытия. Сих последних в начале пути было много. Но постепенно, как это всегдабывает в море, свежесть восприятия приелась, вытесненная рутиной имонотонностью. На третий день, обогнув мыс Дю-Раз, западную оконечностьБретани, фрегат вышел на простор Бискайского залива, берег скрылся из виду, авместе с ним и само течение времени словно подёрнулось зыбкой дымкой. Если б нечередование света и тьмы да звон склянок, можно было бы подумать, что времявообще остановилось.

Как говорят моряки, в плавании счёт дней идёт от порта допорта и от шторма до шторма. Но бури нас не беспокоили, а от мыса Дю-Раз доЛиссабона, где «Ласточке» предстояло освежить запас воды и припасов, идтипредстояло дней десять, а то и пятнадцать, если ветер поменяет направление илиослабнет.

Начало дневника я опускаю, оно слишком похоже на словарьморских и медицинских терминов, а никаких существенных событий не описано.Пожалуй, перейду сразу к 6 марта, когда у Летиции состоялось важное объяснениес капитаном.

Прибавлю лишь, что вёлся дневник по-швабски. Ибо никто накорабле не знал этого южногерманского наречия, а значит, можно было неопасаться нескромных глаз.

6 марта, понедельник

Девятый день плавания.

Ветер WSW, порывистый. Пеленг мыса Финистерре в полдень. Засутки пройдено 94 мили.

Сегодня мы перешли от теории к практике. Добрейший отецАстольф хвалит меня за смышлёность и цепкость памяти, уверяя, что обыкновенныйлекарский ученик тратит на вводную часть медицинской науки не менее полугода.

Начали мы с самого лёгкого — лечения запоров. Научиласьизготавливать слабительный отвар из Fructus Rhamni cathartici и Grana molucca,а также пользоваться малым клистиром. Возможность попрактиковаться в этом занятиимне предоставил герр Кабан, желудок которого из-за возраста стал плохопереваривать «солёную лошадь», так что бедняк с самого отплытия ещё ни разу несправил нужды.

Кстати уж об этой малоприятной материи.

Сколь много неудобств доставляет мне отсутствие латрины накорабле! Если б не деликатность моего славного соседа, удаляющегося из каютывсякий раз, когда природа требует от меня исполнения унизительного долга,просто не знаю, как бы я обходилась. Других уединённых мест здесь нет, да никтокроме меня в них и не нуждается.

Ночью, после третьей склянки.

Только сегодня — на девятый день! — мне наконец удалось подушам переговорить с Д. Должно быть, он сам понял, что ведёт себя глупо. Нельзяже капитану вечно прятаться от члена экипажа! Д. через дневального вызвал меняна квартердек во время своей вахты, когда вся команда обедала и рядом не былоникого кроме рулевого Акулы (это старый матрос, почти совсем глухой).

Д. сказал мне очень решительно: «Давайте наведём ясность внаших отношениях. Мне категорически не нравится, что вы на моём корабле, а якатегорически не нравлюсь вам, но тут уж ничего не поделаешь. Предлагаю кое очём условиться…»

Здесь я его прервала, спросив: «С чего вы взяли, что вы мнене нравитесь? Ничего подобного!»

Эта маленькая дань вежливости произвела на неотёсанного Д.сильнейшее впечатление — моряки совсем не приучены к лукавости светскогообращения и склонны принимать пустую учтивость за чистую монету. Капитанпросветлел и даже улыбнулся — по-моему, впервые за время нашего знакомства.

«В самом деле? Тем лучше. Поймите, — перешёл он надоверительный тон, — я ужасно рискую. Если кто-то на борту, по вашейнеосторожности или по случайности узнает, нам обоим несдобровать. Вот моёпервое условие: ежели такое произойдёт, я от вас отопрусь и скажу, что сам былобманут. Вас высадят в первом же порту».

«Неосторожности с моей стороны не будет, о случайностях ятоже позабочусь. Ну а если что, будь по-вашему. Однако, — подпустила я в голоссуровости — если вы, желая избавиться от докуки, сами меня втихомолку выдадите,пеняйте на себя».

Он поморгал, даже не попытавшись протестовать. Очевидно,подобная мысль уже приходила ему в голову.

«Второе условие, — продолжил Д. после паузы. — Хоть вы изафрахтовали моё судно, не суйте нос в мои дела и перестаньте допекать всехрасспросами о курсе „Ласточки“, направлении ветров, преодолённом расстоянии ипрочих материях, до которых лекарю нет никакого дела! Это выглядитподозрительно».

Вероятно, он прав, подумала я. Моя любознательность можетбыть неправильно воспринята.

«Хорошо. Что ещё?»

Тут он немного смутился и забормотал довольно бессвязно:«Если у нас с вами мир и мы пришли к доброму согласию… А также поскольку всякоманда, слава Богу, здорова и дел у доктора немного… Может быть, высогласитесь… Вы ведь привыкли вращаться во всяких таких кругах… В общем, немогли бы вы немного поучить меня манерам, принятым в возвышенном обществе?»