Бурлевский отхлебнул кофе.

– Сначала бандитом был, носился савтоматом по улицам, потом в легальный бизнес ушел, открыл продуктовый магазин.Сейчас монополист – держит в руках почти всю водочную торговлю в столице. Нанего пару раз наезжали, но Ленечка – мальчик не промах, и всех убил. Жуткийтип, с ним просто нельзя иметь дело. Мне марки – как дети. Естественно, бываютдвойные экземпляры, и обменный фонд есть, но отдаю только в хорошие руки,истинным ценителям. Да я, если хотите знать, могу просто подарить марку, колиувижу, что человек – настоящий собиратель. А Ленька деньги вкладывает, без душиколлекционирует. Ему – никогда. Марки – они живые, у каждой свой характер,история, судьба…

Я с удивлением глянула в его раскрасневшеесялицо. Надо же, Бурлевский, оказывается, страстный филателист.

Федор спокойно допил кофе и поинтересовался:

– Зачем вам Танька понадобилась?

Я обозрела поданный тост и поманила пальцемофицианта. Мальчишка подскочил и подобострастно наклонился:

– Чего изволите?

– С огурца не сняли кожу, велитеприготовить другой бутерброд.

– Так зачем вы ищете Татьяну? –нетерпеливо переспросил Федор.

Я медленно принялась раскуривать сигарету.Помучайся-ка еще, дружочек.

– Черт возьми, – вскипел продюсер,привыкший, что его подчиненные бегом кидаются выполнять приказы. –Немедленно отвечайте!

– Незачем кричать, вы меня не купили!

– Именно купил, – расхохоталсяФедор, сверкая белоснежными зубами.

– Не стану сообщать никаких подробностей,просто, кажется, Татьяна Митепаш замешана в этой истории. Лучше скажите, вызнаете, где она?

Бурлевский вздохнул:

– Дети у меня не удались. Все, что делаюруками, получается намного лучше. Что Татьяна, что Антон…

– Вы уверены, что она ваша дочь?

– Конечно, надо было знать Еву. Этакоенеземное существо, твердо уверенное, будто ее должны всю жизнь носить на рукахза сохраненную невинность. Экзальтированная сверх меры, чувствительная до слез,совершенно не приспособленная к жизни, но вместе с тем крайне порядочная,абсолютно честная, трудолюбивая и талантливая. Кстати, из нее могла получитьсяотличная жена.

– Почему же вы ее бросили?

Федор повертел пустую кофейную чашечку.

– А я делал предложение, только в тедавние годы сам был полон старомодных принципов и страдал от дурацкоговоспитания, поэтому попросил руку дочери у маменьки. Ольга Васильевна – дамавластная и авторитарная. Дочь подчинила себе полностью, ни шагу в сторону. Она хотелаей добра и категорично велела мне даже не приближаться к Еве. Впрочем, это былопонятно. Дочь ждала блестящая карьера, дом – полная чаша, а я был всего лишьтихий парнишка с аккордеоном, ресторанный лабух, совершенно не пара богатойдевочке из хорошей семьи. Вот только я понять не могу, почему она ей родитьразрешила!

Впрочем, когда Татьяна появилась на свет,несостоявшаяся теща позвонила и категорично велела признать ребенка. Бурлевскийотправился в загс и назвался отцом, но Ева записала девочку на свою фамилию,оставив ей от папы только отчество. Федор несколько раз порывался передатьдочери подарки и деньги, но ему дали понять, что его участие в воспитании Танизакончено. Вот он и отстал, а потом вскоре женился, родился Антон… С Татьянойон никогда не встречался, поэтому был несказанно удивлен, когда однажды увиделна пороге хорошенькую девочку, невероятно похожую на молодую Еву.

Девушка, тихо плача, рассказала о тяжеломдетстве, показала руки и ноги, покрытые синяками.

– Они били меня, не давали есть, одевалив рванину, – жаловалась Таня. – Я мечтаю стать певицей, но мне велятидти учиться в педагогический!

Бурлевский пришел в негодование и оставилдевочку у себя. Его жена Светлана оказалась женщиной жалостливой и, хотя ихбрак к тому времени уже дал трещину и фактически распался, Татьяну она принялахорошо, даже подружилась с ней.

Федор тут же решил заняться карьерой дочери,но ему, как профессионалу, стало понятно: тут трудно что-либо сделать,вокальных данных никаких. Уж как ни старался Борис Зосимов вытянуть свою дочьЛену, сколько ни вкладывал в нее денег – вышел пшик. Все-таки для карьерыэстрадной певицы требуется не только богатый папа, но и минимальный талант.Впрочем, Таня не слишком расстроилась. Жизнь в шумном, хлебосольном доме отца ейнравилась. Тут вели совсем иной образ жизни, чем у Митепаш. Вставали около часудня, спать порой ложились под утро, ужинали в ресторане, обедали в клубе…Телефон разрывался от звонков, а пришедшие гости как бы раздваивались.Одновременно пели с экрана никогда не выключавшегося телевизора и преспокойнопили в это же время кофе в их гостиной… Словом, Татьяну окружал праздник.

Через год Федору стала надоедатьбездельничающая девица, бродящая по квартире. Как раз в это время началсябракоразводный процесс со Светланой. Антон пил по-черному… Бурлевский решилпристроить дочь. Сначала отправил на подпевку в группу «Таран», но оттуда еебыстро выгнали за лень, потом в коллектив «Сверкающие», затем к девчонкам изансамбля «Капель». Но результат всегда был одинаков – Татьяна черезмесяц-другой оказывалась на диване с книжкой в руках. Она попросту ничего нехотела делать. Потом Федор заметил, что девчонка тратит денег больше, чемполучает. Дочь ездила только на такси, курила «Собрание», покупала элитнуюкосметику и пахла только парфюмом от Диора.

Бурлевский огляделся вокруг, заметил пропажукое-каких безделушек и надавал дочери пощечин. Та клялась, что не трогала нисеребряную сахарницу, ни фарфоровые фигурки, сделанные в начале века, нопродюсер строго велел:

– Еще пропадет мелочишка, выгоню!

Затем неожиданно у него испортились отношениясо Светой. Они успели к тому времени оформить развод, но жили в одной квартире.Расходились Бурлевские мирно, просто решили, что жить вместе не могут, носкандалов с битьем посуды, мучительных обвинений друг друга и дележа имуществане было. Федор сразу сообщил: квартира останется Светлане, себе он купит новую.Но все не было времени, впрочем, бывшая супруга не настаивала на срочномвыезде. И вдруг Света пришла вечером в спальню к Бурлевскому и сказала:

– Завтра же уезжай!

– Ты что, белены объелась? –удивился продюсер.

– Нет, это ты с ума сошел, –парировала всегда сдержанная бывшая жена и заорала: – Негодяй, подонок!..

– Сама стерва, – незамедлительнооткликнулся бывший муж.