– Таня, я давно вас ищу! Очень нужнопоговорить.

– Кто вы?

– В двух словах и не ответить, ноповерьте, мне очень нужно вас увидеть.

– Приезжайте, – согласиласьсобеседница.

Я побежала к метро, напевая на ходу. Кажется,развязка близка. Но какое разочарование охватило меня, когда входная дверьквартиры распахнулась. На пороге стояла чудовищно толстая деваха с младенцем наруках.

«Может, это не Таня?» – в полном отчаянииподумала я. Но девица тут же спросила:

– Это вы рвались о чем-то со мнойпоговорить?

– Вас зовут Таня?

– Точно.

– Татьяна Федоровна Митепаш?

– Нет. Бодрова Татьяна Ильинична.

Я прислонилась к косяку и постаралась сдержатьвздох разочарования. Таня – слишком распространенное имя, вот и получилосьглупейшее недоразумение.

– Светлана Родионовна когда придет?

– Здесь такая не живет, –преспокойненько вымолвила гора жира.

– Как так? – поразилась я. – Выже сказали…

– Ничего я не говорила, – произнесламолодая мамаша, вытирая младенцу слюни, – вы сами спросили: «Это Света?»,а я ответила: «Нет, Таня». А потом уж вы в гости напросились.

– Значит, Бурлевская здесь не проживает?

Девица покачала головой.

– Мы несколько лет назад купили этуквартиру.

– А куда прежние хозяева делись?

Толстуха хмыкнула:

– Понятия не имею, дела вело агентство,там и спрашивайте.

– Давайте адрес! – потребовала я.

– Чей? – меланхоличнопоинтересовалась собеседница.

Теперь понятно, почему она такая жирная,просто все процессы в ее организме – и физические, и умственные – заторможеныдо предела.

– Риэлторской конторы!

– Не помню.

– А название?

– Чье?

Я решила набраться терпения и спокойнопояснила:

– Агентства.

Девчонка напряглась и выдала:

– «МММ».

– Ничего не путаете?

– Ну, может, «ЛММ», как-то так!

Чертыхнувшись про себя, я вышла на улицу и вкиоске «Союзпечать» купила газету «Квартиры и дачи». На последней странице, каки ожидалось, был приведен большой список фирм, занимающихся недвижимостью.

Спустившись в метро, я села на скамеечку ипринялась изучать названия. Ни «МММ», ни «ЛММ» там не значилось, зато стояло«НМН», расшифровывающееся как «Новая Московская Надежная». Офис находился наМоргуновском Валу, в седьмом доме, а в третьем проживал любовник ЗайцевойАндрей Монахов. Посчитав такое совпадение счастливым предзнаменованием, япоехала на другой конец Москвы. Что ж, как говаривал петух, пытаясь настичькурицу: «Если не догоню, так хоть согреюсь». Пока побеседую в офисе, а там,может, и Монахов с работы вернется.

В «Новой Московской Надежной» кипела работа.Контора выглядела солидно. Повсюду кожаная мебель, изящные светильники иснующие с деловым видом сотрудники. Увидевшая меня девица расцвела ипроникновенно спросила:

– Прошу, в чем проблема? Впрочем, какойбы она ни оказалась, мы ее обязательно разрешим.

– Даже так? – усмехнулась я. –А вдруг я хочу получить за комнату в бараке с земляным полом двухэтажный особнякв Подмосковье?

Но девчонка не сдавалась. На ней был красивыйделовой костюм с прямой юбкой, прикрывающей колени. Волосы причесаны без особыхзатей, просто хорошо сделанная стрижка, и на лице никакой экстремальнойкосметики. Все в светло-коричневых тонах. Весь облик девицы говорил о некоторойстаромодности и полнейшей надежности.

– Наше агентство работает на рынке жильяуже десять лет, – пела девица заученный текст, – и ни одна из нашихсделок не была оспорена в суде. Надежность, честность, тщательная проверка иаккуратное составление бумаг – вот киты, на которых стоит «НМН».

Потом она помолчала секунду и спросила:

– А у вас правда комната с землянымполом?

Я рассмеялась:

– Нет. Моя подруга Светлана Бурлевскаяпродавала через ваше агентство квартиру, и теперь я хочу, чтобы со мной работалтот же риэлтор, что и с ней.

– Нет проблем! – с энтузиазмомвоскликнула секретарша и включила компьютер.

Но вскоре выяснилось: никакая Бурлевская в«НМН» не обращалась.

– Давайте посмотрим по адресу, –предложила девчонка и оказалась права.

На мониторе тут же высветилась информация опродавце. Только фамилия оказалась иной – Ломакина. Но имя совпадало – СветланаРодионовна. Впрочем, недоразумение сразу выяснилось.

– Она была Бурлевской в браке, –пояснила служащая, – вот в домовой книге указана под этой фамилией. Апосле развода вернула себе прежнюю – Ломакина, под ней и совершала сделку.

Сочетание «Светлана Родионовна Ломакина»показалось мне знакомым. Прокрутив быстро в уме, где могла ранее слышать проэту женщину, я, так и не вспомнив, приготовилась записывать адрес. И тут яполучила ошеломляющую информацию! Ломакина теперь обитала в соседнем с намидоме, во второй блочной башне, той, возле которой помещался хлебный ларек. И ямоментально вспомнила, почему мне так знакомо имя этой женщины. СветланаРодионовна Ломакина – это она безостановочно звонила мне ночью, ошибаясьномером. Это к ней, кипя от негодования, я понеслась, не дожидаясь утра. Этоона скончалась на моих глазах.

К Монахову я побрела, плохо соображая, что кчему. Жил мужик в отвратительном доме барачного типа. Лифта в пятиэтажке небыло, окна лестничных клеток смотрели на мир выбитыми стеклами, а наподоконниках стояли пустые жестянки из-под дешевого пива, набитые доверхуокурками. Очевидно, здесь жены разрешали мужьям курить.

Оказавшись на втором этаже, я попала вдлиннющий коридор, по обе стороны которого находились обшарпанные, совершенноодинаковые светло-коричневые двери. Номеров на них не было. Оставалось толькоудивляться, каким образом гости находят нужные комнаты. Именно комнаты, потомучто за дверями скрывались не квартиры. Это стало понятно, когда я, миновав двазловонных туалета, уперлась в кухню.