– И я могу остаться, – подал голос Леонид Сергеевич.

– Он тебе кто? – бросила на меня быстрый взгляд баба Тося. – Не родня какая? – Я отрицательно покачала головой. – А мужик хороший?

– Вы можете на меня положиться, – серьезно сказал Леонид Сергеевич, и я машинально кивнула. Конечно, на него можно положиться, но что-то слишком уж много вокруг всяких тайн…

– Ну, буди Валентину, – распорядилась бабка. – Скажешь, что надо сейчас к тебе пойти, а после я ей объясню. А ты, как тебя…

– Леня, – назвался этот универсальный человек на все случаи жизни.

– Ты, Леня, сперва в Валькиной комнате посидишь, пока я с гостем переговорю. И вовсе тебе не надо высовываться, коли не позову. Ну а когда позову, тогда сам увидишь…

– Слушаюсь, товарищ главнокомандующий! – Леонид Сергеевич, вытянувшись в струнку, поднес ладонь к виску.

– В военной службе служил? – с интересом спросила бабка.

– Смолоду было. Младший лейтенант запаса! – представился он.

– Ну, ну… То-то я и гляжу… – задумчиво закивала она.

– Баба Тося сама лейтенант, – вспомнила я школьный сбор, когда мы с Валькой учились в четвертом классе. – Она воевала во время Великой Отечественной войны.

– Тогда все в порядке, – Леонид Сергеевич кивнул головой, то ли нам, то ли самому себе. – Наше дело правое, победа будет за нами!

А мне не осталось ничего другого, как идти будить Вальку.

Этот момент был самым главным для Нюты за последние два года – когда она переступит родной порог. Какой-то мордастый мужик с едва не лопающимися от жира щеками обнял ее за плечи и подтолкнул в раскрытую дверь. И она оказалась в передней своей квартиры! Вот здесь раньше стояла вешалка, а под ней – еще одна, детская, на которой висело Нютино разноцветное пальтишко и капор с длинной кисточкой, как у Буратино. Тогда еще были живы папа и мама, позднее разбившиеся на машине, а бабушка не только вела хозяйство, но и много занималась маленькой Нютой. Вся их семья жила в то время весело, с размахом, со вкусом. Сил хватало на все: и на особую детскую вешалку, и на то, чтобы ярко одеть ребенка. Вот тогда и было оно, счастье…

– Ты что, не слышишь? – встряхнул ее за плечи мордастый мужик. – Сколько тебе лет?

– Двадцать пять, – тихо отозвалась Нюта.

– Опаньки! А я думал, пятнадцать. Уж испугался, что угораздило с малолеткой связаться… Ну, проходи – чего на пороге застыла, как просватанная!

Пятнадцать… Когда Нюте было пятнадцать, они уже жили с бабушкой одни. Яркость и свет остались в прошлом, теперь им всего не хватало: сил, денег, радости. И все же этот период жизни тоже дорог сердцу. Тогда в передней было поклеены простенькие светло-зеленые обои; вон в том углу висело зеркало, а под ним – календарь. На одной паркетине Нюта прожгла кислотой дырочку, когда пыталась повторить дома химический опыт, который ставили в школе. Вот она, эта дырочка! Если скосить глаза в сторону порога, ее видно!

– Да ты что, контуженная? На какой войне? Если ты так работать будешь, я тебя отдам назад твоему дружку, бомжу Леньке! Мне тут сонные мухи не нужны!

– Я могу хорошо работать, – быстро пообещала Нюта. Она будет делать все, что скажут, только чтобы ее отсюда не выгнали.

– Ну, гляди, а то у нас тут без сантиментов…

И вот наконец родная комната, куда втолкнул ее мордастый мужик. Здесь все они собирались вечером вместе: папа, мама, бабушка и Нюта. Просто побыть друг с другом. Когда в дом приходили гости, их тоже принимали в этой главной комнате.

Теперь здесь стояло четыре ножных швейных машины и стол, заваленный материей. Угол занимала охапка стоймя поставленных свертков – нечто вроде поролона. Его, наверное, вшивают для тепла в одеяла. За машинами сидели четыре швеи: две кореянки, одна смуглолицая черноволосая красавица и одна блондинка, с виду совсем молоденькая.

– Живы, лапоньки? – спросил Нютин сопровождающий. – Как трудовые успехи, все тип-топ? А я вам помощницу привел, знакомьтесь!

Девушки, как одна, уставились на Нюту. Потом смуглолицая, с пышными черными волосами чуть флегматично спросила:

– А она сможет ножницы в руках удержать?

– Не понял…

– Я говорю, у нее хватит сил держать ножницы? Откуда ты взял ее, Артем, – из концлагеря?

– Где взял, там больше нету!

– Конечно. Таких и есть одна на всю Москву.

– Не остри, задира! Тоже мне – красавица южная, никому не нужная!..

– Хозяева нам больно нужны, – негромко проворчала девушка себе под нос. – А вот куда пятую машинку ставить, здесь же места нет!

– Не будет пока пятой машинки, – по-хозяйски распорядился Артем. – Мы решили определить Анюту на раскройку ткани. Вы все, лапоньки, будете продуктивней работать, если она будет для вас кроить! Усекли?

– Значит, ее Анютой зовут? – спросила молодая девчонка. – Очень приятно – я Лерка!

– А я Наташа, – томно представилась черноволосая.

– Лиля, – заулыбалась одна из кореянок, показав мелкие жемчужные зубы в розовых деснах.

– Тася, – часто закивала другая.

– У вас русские имена… – сказала Нюта, чтобы хоть что-то сказать – уж слишком долго она молчала.

– Нет, не русськие, – потрясла головой Лиля. – На самом деле меня зовут Ли-Хва-Чжун. А ее – Ху-Чта-Ён. Мы приехали из Кореи, – сочла она нужным пояснить.

– А я из Абхазии…

– А я – из неблагополучной семьи, – подскочила на месте темпераментная Лерка, чикая в воздухе ножницами.

– Вот видишь, Анюта, – усмехнулся толстомордый Артем. – У нас тут сборная солянка, с миру по нитке. Ну вкалывайте, а я пошел пожрать. Лилька, ты сегодня готовила?..

Ли-Хва-Чжун проворно выскочила из-за машинки и понеслась в кухню, на ходу приговаривая что-то своим мяукающим голоском. Грузный Артем тяжело потопал вслед.

После их ухода девчонки продолжали рассматривать Нюту, но ее собственные мысли были от них далеко. Они облетали квартиру, гладили стены, вещи. Это большая комната, а за стеной спальня – наверное, она так и осталась спальней, там спят девчонки. И для нее поставят раскладушку либо хоть матрас на пол бросят. За последние несколько лет Нюта привыкла спать на матрасе… Подумать только, сегодня она будет ночевать в своей собственной спальне, где столько перечувствовано, столько пересмотрено детских снов, передумано девичьих мечтаний!

– А правда, с чего ты такая худющая? – спросила абхазка Наташа. – Ты действительно сможешь работать? А то гляди, Артем с Пашкой нянькаться с тобой не станут! Особенно Пашка…

– Ладно каркать, – оборвала ее Лерка. – Лучше покажи ей, как кроить.

– Что ж, можно… и мы заодно посмотрим, какова девица в работе!