— Мне нравится такой подход к делу. Угадать бы еще,зачем я понадобилась твоему хозяину.

— Объяснит, если захочет. И не строй из себя крутую.Получается паршиво.

— Я же только учусь.

Он засмеялся совершенно искренне и даже добродушно, покачалголовой.

— Ну и язык, — заметил с усмешкой. — Нашла быты ему другое занятие. Хочешь, намекну, какое?

— Догадываюсь.

— Умная девочка. Умная девочка сидит тихо, ведет себяскромно и не выпендривается.

— Еще я могу мыть полы, — сказала я вдогонкупарню, но он уже закрыл дверь. А пистолет, между прочим, остался у меня.

Я оглядела комнату — спальный гарнитур, дорогой, ковер наполу тоже не дешевый, но комната, как и холл, имела вид временного пристанища,и дорогая мебель, как ни странно, это подчеркивала. Слева дверь, за ней яобнаружила ванную, душевая кабина, чистые полотенца. Выходит, гостей здесьждали.

Я стащила с себя одежду и встала под душ. Вода стекала помоему лицу, я отбрасывала волосы со лба, фыркала и все никак не моглауспокоиться. Если честно, душ не принес мне облегчения, я начала нервничать ещебольше. Бардин не шел из головы, предупреждение дяди Миши я помнила и прозрачныенамеки поняла, но, что этому типу от меня надо, на ум не приходило. Растерласьполотенцем, взглянула на свою одежду и поморщилась. Не худо бы все этопостирать, однако очень может быть, что дом придется спешно покинуть, а делатьэто в полотенце крайне затруднительно. Я вернулась в комнату, на кровати лежалхалат, мужской и на три размера больше, чем мне надо, но все равно заботатронула до слез. Отбросив полотенце, я закуталась в халат и легла на постельповерх одеяла, по обыкновению уставившись в потолок. Пистолет под подушкой.Конечно, я прекрасно сознавала, что от него мало проку.

Прошел час, два, никто не появлялся, даже из коридора недоносилось ни звука. Мне все это надоело, и я уснула. Сны снились скверные,оттого пробуждение порадовало. Я сразу поняла — в комнате кто-то есть.

Горел ночник, заботливо прикрытый, чтобы свет не падал мне вглаза, а за спиной в кресле кто-то сидел, я чувствовала его взгляд.

— Это ты? — спросила лениво.

— Я, — ответил Бардин.

Я потерла глаза, легла на спину, а потом посмотрела на него.Он усмехнулся.

— Как спалось?

— Кошмары мучают. Точно я опять там…

— Бывает. Как насчет ужина?

— А не поздновато?

— Есть надо, когда хочется.

— Лучше я позавтракаю утром, — Я села, поправилахалат, подумала, что не худо бы расчесаться, и разозлилась на себя за этумысль.

— Выпьешь чего-нибудь? — опять спросил Бардин.

— Нет, спасибо.

Разговор выходил странный, я имею в виду не те слова, что мыпроизносили, а то, что при этом чувствовали. Я, к примеру. И еще я упорно избегалавстречаться с ним взглядом.

— Ты давно здесь?

— С полчаса.

— Чего не разбудил?

— Зачем, время есть.

— Слушай, что тебе от меня надо? — не выдержала я,он засмеялся, а я все-таки подняла на него глаза.

— Я хочу тебе помочь, — вздохнув, заявил он.

— С какой стати?

— Добрый я.

— Ага, — я хмыкнула и отвернулась.

— Не веришь, — он опять вздохнул, точнообиделся, — И никто не верит. Зря, между прочим.

— Ладно, поразвлекайся. В конце концов, это я у тебя вгостях, а не ты у меня. Но если, кроме доброты, ничем похвастать не можешь,катись отсюда. Я еще посплю. — Тут я малость перегнула палку, это япочувствовала, еще не успев закончить фразу, но проглатывать ее с перепугу делозряшное, и я договорила, наблюдая за тем, как меняется выражение его глаз от насмешливогодо леденяще-холодного, но тут же глаза вернули прежнее выражение — с эмоциямион справлялся прекрасно.

— Мне нравится, как ты держишься. Остришь, хоть ибоишься. Правильно, всегда напоследок лучше посмеяться.

— Звучит неплохо, и смеяться мне уже расхотелось.Такие, как ты, просто так ничего не делают. Ты не дал меня пристрелить темтипам и оставил мне оружие. — Я сунула руку под подушку и не смогласдержать вздоха облегчения, пистолет был там. — Я расцениваю это как намекна дальнейшее сотрудничество.

— Любопытно, — улыбнулся он, улыбка вышла таксебе. — Какое сотрудничество ты имеешь в виду?

— Я подумала, может, ты скажешь?

— А я по природе молчун.

— Ну вот, приехали, — фыркнула я. — Долго мыбудем ваньку валять? Ведь что-то тебе от меня надо?

— Само собой. Только это не к спеху. Сейчас я хотел быуслышать ответы на несколько своих вопросов.

— И что это за вопросы?

— Влада ты пристрелила?

— Нет.

— Его подружку?

— Нет.

— Кто, по-твоему, это сделал?

— Девушку убил Влад. Случайно. Он нас перепугал.

— Ага. В ненужном месте в ненужное время оказалась она,а не ты…

— Да, — Я поморщилась.

— Ловко.

— Возможно. И меня это ничуть не огорчило. — Уменя не было ни малейшего желания оправдываться, да и Бардину это ни к чему.

— Конечно. И Влад с горя пустил себе пулю в лоб. —В голосе послышалась насмешка.

— Не умничай, — съязвила я, он вдруг протянул рукуи ухватил меня за плечо, возможно, его просто утомила моя болтовня и моенахальство, но его рука на моем плече вызвала очень странную реакцию. Мне былотрудно дышать, и отнюдь не от страха. — Убери руку, — сказала ясквозь зубы, и он ее убрал. — Мы не правильно начали разговор, —пошла я на попятный, отводя взгляд в сторону. — У меня нет повода думать,что ты мне поможешь, и мне нечего тебе предложить, чтобы ты захотел помочь. Ноты спас меня, и это что-то значит. Ведь значит?

— Конечно, — кивнул он утвердительно.

— И что же?

— Я ведь уже сказал, мне интересно.

— Хорошо. Задавай вопросы. Я отвечу.

— Кто, по-твоему, убил Влада?