В ванной, которая состязалась по тесноте с кухней, точнонамереваясь попасть в Книгу рекордов Гиннесса, я тщательно умылась и посмотрелана свое отражение в зеркале. Увиденное меня удовлетворило, я совершенно непохожа на женщину с большими проблемами.

Дядя Миша к моему возвращению нарезал хлеб, колбасу, выложилна тарелку зеленый лук и петрушку. Подумав, достал поллитровку из холодильника,мы выпили по рюмке, закусили, и он спросил.

— Зачем пожаловала?

— За помощью, — почесав бровь, ответила я,надеясь, что звучит это не слишком нахально.

— Славка — твоя работа?

— Нет.

— А баба его?

— Конечно, нет.

— И то хорошо. Я уж думать начал, а ну как крыша у тебявзаправду поехала?

— С крышей вроде бы все в порядке, а вот с остальным…Дядя Миша, что тут за дела творятся?

— А мне откуда знать? — хихикнул он. — Я вчужие дела не лезу. А своих нет. Были да все вышли. Теперь я одинокийпенсионер, живу тихо, как мне и положено.

— Скромничаете.

— А скромность пожилого человека украшает. — Онналил еще по одной и посмотрел на меня серьезно. — Я тебя, девонька,предупреждал — в этом осином гнезде тебе не место, раз ты с прежней жизньюзавязать решила. А ты не послушала.

— Кому ж я дорогу перешла?

— Может, и не перешла, знаешь, как говорится, оказаласьв ненужном месте в ненужное время. Давай за удачу, само собой твою. Мне теперьона не нужна, дал бы бог здоровья.

Мне стало ясно — сюда я пришла зря, но отступать так простоне хотелось, и я попробовала еще раз.

— Кому было нужно, чтобы Славка на кладбище оказался?

— Славку свои кончили. Парень он никудышный. За счетдружков держался, да, видно, надоел… кто-то решил его место занять, а тыпришлась весьма кстати. Небось Еремей твердо уверен — твоих рук дело, и шаритьвокруг не будет. А человечек местечко пригреет и тебе спасибо не скажет.Уходить тебе надо. Ничего ты здесь не добьешься, только жизнь свою угробишьзря… Ну что, послушаешь?

— Я старших всегда слушаю.

— А живешь своим умом? Тоже правильно. Только концовтебе не найти. И это мое последнее слово. — Он задумался, а я ждала, вдругеще что скажет, — Между двух огней ты, девонька, оказалась, —вздохнув, заявил он.

— Почему между двух?

— И об этом я тебя предупреждал. Помнишь? Нет? А зря.Ты за что сидела?

Я привалилась к стене и на дядю Мишу посмотрела с улыбкой?

— А то вы не знаете.

— Я-то знаю. Оттого и говорю. Эх, молодежь… Ты б хотьпоинтересовалась, кто рядом с тобой в ресторане отирается. Зинкин хахаль, кпримеру…

Д оговорить он не успел, кухонное окно, выходящее на улицу,со звоном разлетелось, а на пол что-то упало, я не сразу поняла что, запахлопаленым. Дядя Миша вскочил и длинно выругался, такого мата я еще не слышала,хотя сама была на многое способна. Столб огня взвился вверх в несколькихсантиметрах от моих ног, а старик крикнул:

— Уходи!

Я бросилась к двери, к этому моменту вспыхнули занавески наокнах. Когда я наконец поняла, что происходит, половина кухни была в огне.

Вслед за дядей Мишей я выскочила в коридор.

И тут он вдруг точно споткнулся и начал медленно оседать напол, привалившись к стене. Это вызвало у меня удивление, выстрела я не слышала.Бросилась к нему. Крови не было видно, но лицо старика мгновенно посерело, онхватал ртом воздух, глаза закатились.

— Черт, — пробормотала я, меня обдало жаром изкухни, огонь переметнулся на стены и дверь. Я попробовала приподнять старика,несмотря на комплекцию, он оказался для меня слишком тяжелым. — ДядяМиша, — позвала я в отчаянии, он ткнул пальцем себе в грудь, и ясообразила, что у старика сердечный приступ. Он пожилой человек, и такие игры…В кармане рубашки был нитроглицерин. Разжав его челюсть, я сунула ему в ротсразу три таблетки, со страхом думая, что все делаю не правильно и попростуубью его.. Жар становился нестерпимым, из квартиры надо уходить, а там, наулице, меня ждут, и я не смогу оставить здесь человека.

Схватив старика за шиворот, я поволокла его к входной двери,ногой распахнула ее и оказалась на лестничной клетке. Соседка испуганнокрикнула, стоя на пороге своей квартиры..

— Что случилось?

— «Скорую»! — рявкнула я. — Телефон есть?

— В магазине.

— «Скорую» и пожарных. — Последние слова япрохрипела из последних сил, втянула дядю Мишу в ее прихожую и кубаремскатилась по лестнице. Толкнула дверь. Из магазина появились люди, толпилисьвозле черного входа, я поняла, что пожарных скорее всего уже вызвали, и тутувидела их. Двое парней бежали ко мне навстречу, даже не прятали оружие. Ярванула к сараям, но сразу поняла всю нелепость своей затеи, в этом месте япредставляю собой наилучшую мишень. Развернувшись и чуть не упав при этом, япомчалась к выходу на улицу, машинально отметив, что ворота со двора закрыты и,как их преодолеть, я понятия не имею. Вдруг во дворе появился огромный джип.Должно быть, возник он из преисподней, потому что за минуту до этого его небыло. Он отрезал меня от парней, но радости этим не вызвал, потому что те, чтов джипе, в моих друзьях явно не числились. У меня просто не было друзей. Оннесся прямо на меня, а я пробежала еще несколько метров. Джип притормозил,поравнялся со мной, дверь открылась, чья-то рука ухватила меня за шиворот ивтащила внутрь, дверь захлопнулась, джип с места набрал скорость и влетел вворота. Створки, жалко лязгнув, распахнулись. Не встречая никакогосопротивления, машина на бешеной скорости неслась по проспекту, но вздыхать соблегчением я не спешила. Нащупала пистолет под футболкой и с некоторымудивлением убедилась, что не потеряла его.

Все это заняло несколько минут, но в себя я пришла не сразу,сердце колотилось так, что, казалось, неминуемо разорвется на части, я глубокодышала, прикрыв глаза, и силилась вернуть мир на его законное место. Этомуочень способствовал знакомый голос, который спросил у меня:

— Ну как, кости целы?