Я слышала, как они вернулись, подъехала машина, хлопнулавходная дверь. Саша, не заходя ко мне, крикнул:

— Идем ужинать! А я ответила:

— Спасибо. Не хочу. — Когда Бардин сочтет нужнымчто-то сказать, пусть говорит, а я подожду. Я терпеть не могу играть в карты,но насчет нервов он ткнул пальцем в небо.

Стук был настойчивым. Я приподнялась, сказала:

— Да.

— Да.

И Бардин вошел.

— Собралась спать?

— Не знаю, чем занять себя. Сплю и стою поддушем, — говорила я спокойно, следя за своим голосом, ни намека наядовитость. Он сел в кресло, опершись локтями на колени и сцепив пальцы замком.Он молчал, и я молчала. Молчание присутствовало в комнате как нечтоматериальное. Я прикрыла веки и слушала, как бьется мое сердце, прошло минутпятнадцать, я повернула голову и сказала, глядя на него:

— Кажется, я поняла, что ты хотел сказать.

— Да?

— Кажется. Ты имел в виду, что убивший твоего друга итот, кто повесил Зойку, — один и тот же человек. Я правильно тебя поняла?

— Возможно.

— Что “возможно”? — Он обладал удивительнойспособностью мгновенно выводить из терпения. — Возможно, что я права, иливозможно, что это один и тот же человек?

— Возможно.

— Убирайся, — вздохнула я устало. — Я хочуспать.

Он поднялся с кресла и пересел на кровать.

В этом не было никакой нужды, и в первое мгновение яиспугалась, но Бардин смотрел куда-то в пол, я видела его изуродованную щеку исовсем не видела глаз, может, от этого дышать мне стало легче, и тут онсовершенно неожиданно заговорил, негромко, спокойно и очень доверительно, точноисповедовался.

— Давай поговорим о твоих делах. Вопрос прежний: ктоубил Влада? В таких вещах легче начинать с другого конца, то есть задать вопросиначе: кому это выгодно? Кто займет его место?

— И кто его занял?

— Судя по слухам. Алексей Проханов, можно его назвать иЛеша Медведь.

— Я даже не слышала о таком, — удивилась я.

Бардин кивнул, словно соглашаясь.

— Расскажи мне о той встрече в подворотне, послекоторой убили управляющего рестораном. Я рассказала очень подробно иприсовокупила к рассказу свои размышления по этому поводу.

Бардин слушал, время от времени кивал и по-прежнему смотрелв пол. В какой-то момент это стало здорово меня раздражать, я удивилась тому,что хочу видеть его глаза, хотя не так давно сочла за благо избавиться от еговзгляда. Я неотрывно смотрела на его лицо, чувствуя, как поднимается и растетво мне раздражение.

— Может, ты пересядешь в кресло? — спросила я, аон поднялся и сказал:

— Я ухожу, тебе спать пора. — Он смотрел куда-топоверх моей головы, я опять спросила:

— Да?

И тут наши взгляды наконец-то встретились, всего на одномгновение, но меня обдало такой горячей волной, что я торопливо прикрыла веки,чувствуя, с какой невыносимой скоростью забилось сердце, и стало ясно — онсидел на моей постели не для того, чтобы быть ближе ко мне, а для того, чтобыне видеть меня.

Бардин был уже возле двери.

— Почему ты уверен в том, что это не Еремей? —пробормотала я торопливо, меньше всего на свете думая сейчас о Еремее.

— Еремей не стал бы устраивать нападения на квартирудяди Миши, дождался бы, когда ты выйдешь… Еремей с легким сдвигом, но уважениев нем присутствует. Это кто-то другой, кому наплевать на все, он просто хочетвыжить. Это трудно.

— Что? — не поняла я.

— Выжить, — пожал он плечами и вышел из комнаты.

А я рухнула на подушки, кончики пальцев противно покалывало,и красная пелена туманила взор.

— Мне надоел этот придурок с его загадками, —рявкнула я, имея в виду совершенно другое.

Утром за столом все были в сборе. Я не произнесла ни слова.Когда покончили с завтраком. Бардин сказал:

— Поедешь с нами. — Я кивнула, не задавая вопросов— куда и зачем. Я принимаю правила игры, черт с тобой, парень. — Десятьминут тебе хватит, чтобы собраться?

— Конечно.

Они ждали меня во дворе возле джипа. Расселись в обычномпорядке. Я стала смотреть в окно, обрывки мыслей проносились в голове, мелькалидома, прохожие, и до всего этого мне не было никакого дела. Но длилось этонедолго, я сообразила, куда мы приехали, и с удивлением повернулась к Бардину,надеясь, что он захочет объяснить… Он ответил мне усмешкой. Замечательно.Появилась неприметная «шестерка» с тонированными стеклами, из нее вышел пареньв шортах, сандалиях и майке и выжидающе замер возле своей машины. Саша покинулджип и минут пять разговаривал с парнем, время от времени кивая, затем Саша селза руль «шестерки», парень устроился рядом, и они уехали, а джип малойскоростью продвинулся вперед метров на триста, слева в тени девятиэтажки яувидела микроавтобус с рекламой стирального порошка по всему боку.

— Идем, — сказал Бардин.

Мы вышли из машины — я, он и Сережа. Артем, сидящий за рулемджипа, сдал назад и вскоре исчез в переулке, а мы подошли к микро-автобусу,открыли боковую дверь, салон от кабины отделяло стекло, сейчас оно былоопущено. В микроавтобусе находился мужчина неопределенного возраста, невероятнонеряшливый, пил кофе из пластикового стаканчика, хлебные крошки усыпали бороду,но ему на это было явно наплевать.

— Привет, — кивнул он нам, а с Бардинымпоздоровался за руку.

— Что? — спросил тот.

— Пусто, — пожал плечами его собеседник, допиваякофе. — Только нервничает здорово.

— Нервничает, это хорошо. Хочешь кофе? — обратилсяко мне Бардин.

— Нет, спасибо. — Я облизнула губы и все-такиспросила:

— Вы следите за Валькой?

— Ты говоришь про своего дружка?

— Конечно.

— Следим.

— Почему? Они с Владом были друзьями и… — «Ичто»? — задала я самой себе вопрос. Я несколько раз ловила себя на мысли,что никакой дружбой между ними и не пахнет. Только вот зачем Чижику убиватьсвоего бывшего приятеля? — Ты говорил, наследство получает совсем другойчеловек?