С такими невеселыми мыслями Бычье Сердце покинул Фонтанку,5, напоследок остановившись у парапета. Отсюда хорошо просматривалась квартираВалевского: четыре окна и башенка. Над башенкой плыли беспечные летние облака,в цирке Чинизелли играли туш, по мазутному лону Фонтанки, покряхтывая, сновалипароходики, — словом, денек был что надо! Но Бычьему Сердцу было не докрасот. Окаянный танцзал с надстройкой все еще не отпускали его. В них тоже былкакой-то изъян, какая-то червоточинка. И Бычье Сердце обязательно докопался быдо нее, если бы не старый пень со своими проблемами. Теперь же остается ждать,когда червоточинка вылезет наружу и сама напомнит о себе.

…Остаток дня Бычье Сердце провел за составлением очередногоотчета. Дело двигалось туго, поскольку отчетов майор Сивере не любил.Во-первых, потому, что был не чужд орфографических ошибок и до сих пор писал«потерпевший» через "и", а «сведетель» через "е".Во-вторых, толстые пальцы Бычьего Сердца и миниатюрные блондинистые клавишипечатной машинки находились в состоянии конфронтации, так что и без того хромаясиверсовская орфография частенько подкреплялась новообразованиями типа «ьоцпновждагигв N».

Особо впечатлительные сотрудники отдела находили в этойабракадабре монгольские корни и даже романтический намек на эсперанто. Наповерку же оказывалось, что степной посвист потомков Чингисхана ничего общего сэкзерсисами Бычьего Сердца не имеет, а «ьоцп новждагигв N» есть не что иное,как банальное «труп гражданина N».

Дейнека появился в комнате Бычьего Сердца, когда тот вкрасках расписывал набег на парфюмерную кибитку Сулеймана-оглы и давал краткиехарактеристики рыжей дельтапланеристке.

— Хорошо, что пришел, — сказал Бычье Сердце,выстукивая одним пальцем сомнительное слово «одеколон». — Одеколон через"о" или через "а"?

— Через "о".

— Там два "о" или "а" тоже есть?..

— Все через "о". А зачем тебе понадобилсяодеколон?

— Не мне, а покойному Роме.

— Ты о Валевском?

— О нем, родимом…

— Значит, еще не знаешь, — Дейнека распялил губы вулыбке и тяжело опустился на стул. — Дело-то от нас забирают. ДелоВалевского — я имею в виду.

Несколько секунд Бычье Сердце по инерции продолжал печатать.Но когда из «одеколона» вылупилось непроизносимое «лдкулдог», поднял косматуюголову и уставился на Дейнеку.

— То есть как это забирают?

— Молча.

— И кому отдают? — В голосе Бычьего Сердцапослышались ревнивые нотки.

— Бауману и Сальниковой.

— Кому?! — изумился Бычье Сердце.

С тем же успехом расследование дела об убийстве можно былопоручить супружеской паре белых медведей. Или попугаям-неразлучникам. Илиподуставшим от долгой слякотной жизни коняшкам с Аничкова моста. За Бауманом иСальниковой уже давно и прочно закрепилась репутация «заматывателей». К нимобращались только тогда, когда что-то нужно было элегантно спустить натормозах. Или начальство имело свой шкурный интерес в деле. С синим чулкомСальниковой Бычье Сердце только здоровался, да и то сквозь зубы, когда деться вузком коридоре было некуда.

Зато Андрея Баумана знал довольно хорошо. Некоторое времяони работали вместе, и даже столы их стояли рядом. Тихий Бауман на работе особоне напрягался и к тому же каждую субботу отмечал священный день отдохновения.Из-за этого баумановского шаббата у Бычьего Сердца несколько раз срывалисьоперации, но Сивере не роптал: он умел уважать религиозные чувства другихлюдей. Бауман же не уважал никого и ничего (кроме священной субботы,разумеется), но был неизменно корректен. Что не мешало ему регулярнопостукивать начальству на методы работы Бычьего Сердца. Поток сигналов усилилсяпосле того, как Бычье Сердце пообещал «дать в дыню фискалу, мешающемуследственным действиям». Начальство благоразумно развело Баумана и Бычье Сердцене только по разным комнатам, но и по разным этажам. Теперешний оскорбительныйпереход дела к Бауману означал, что в нем открылись новые обстоятельства.

— Что, открылись новые обстоятельства?

— Как тебе сказать… Они были и раньше, только мы о нихне знали. Ходят слухи, что папаша у девицы, под которую ты так усерднокопаешь, — большой чин в ФСБ.

— У какой из девиц?

— Их у тебя несколько?

— Давай колись! — Бычье Сердце оставил вопрос безответа.

— Анжелика Куницына, примадонна «Лиллаби». Ходят слухи,что был звонок оттуда, — Дейнека поднял глаза к потолку.

— Мне пока никто ничего не сообщал, — продолжалупрямиться Бычье Сердце.

— Завтра утром сообщат, — клятвенно пообещалДейнека, и майор Сивере сразу же поверил ему. У Дейнеки был надежный источникинформации в лице секретарши непосредственного начальника Бычьего Сердца —полковника Соловейчика.

Бычье Сердце вздохнул и вынул из машинки бесполезный теперьлист; парфюмерная сага так и осталась незаконченной.

— Да не расстраивайся ты так! — подбодрил приятеляДейнека. — Сколько на тебе дел помимо этого?

— Восемь, — сделал несложные подсче, ты в умеБычье Сердце.

— А у меня — пятнадцать. Так что баба с возу, кобылелегче… Слушай, а может, у тебя личный интерес?

— Какой еще личный интерес? — Бычье Сердце вдругснизил голос до шепота и пошел красными пятнами, — Ну, не знаю. —Следователь подмигнул майору краем толстого вавилонского века. И похлопалладонью по левой стороне груди.

По той самой стороне, где у Бычьего Сердца покоиласьфотография с датой в уголке — 28.06. До сих пор подметный снимок сРомой-балеруном, собором и педрилой Лу Мартином ни разу не напоминал о себе. Нотеперь вдруг заворочался, как скунс в капкане, и даже попытался выпустить струюзловонного газа.

— Нет никакого личного интереса… — , стушевался БычьеСердце, осторожно принюхиваясь к пиджаку. — А в общем, ты прав. Я с самогоначала говорил, что это дело тухляк. Пусть теперь Бауман корячится…

Оставшись один, Бычье Сердце забросил ноги на стол и глубокозадумался. Ничего экстраординарного в том, что дело передавали другой группе,не было. Подобные вещи практиковались, хотя и редко, и только в том случае,когда следствие по той или иной причине заходило в тупик. Но такому шагу обычнопредшествовали осторожные перестановочки, рокировочки, укрепления, вбросдополнительных сил.

Особенно если дело касалось громкого убийства. А убийствоРомы-балеруна было достаточно громким, уж против этого факта не попрешь. Нет,странным было не то, что дело передавалось, и передавалось стервецу Бауману.Странным было то, что передавалось оно так скоропалительно. Прошло лишь двое сутоксо времени обнаружения трупа, рабочие версии только наметились… Вернее, однарабочая версия. Именно ее и изложил Бычье Сердце на сегодняшней утреннейлетучке. И даже получил благословение от полковника Соловейчика на ееразработку. И вот теперь пожалуйста, поворот на сто восемьдесят градусов.Ничего удивительного, если учесть, что папаша стервы-балеринки занимает высокийпост в Конторе. В этом отношении Дейнеке и его гражданскому браку с секретаршейСоловейчика Люсей можно доверять абсолютно. Люся с детской непосредственностьюшпиона-любителя прослушивала раз-, говоры начальства, и об этом знали все, заисключением самого Соловейчика. С легкой и блудливой Люсиной руки по кабинетамкочевали хохмы о том, что собака Соловейчика жрет дерьмо; что сын Соловейчикаспит со стодвадцатикилограммово негритянкой и к тому же исполнительницей песенв стиле «госпелс»; что дочь Соловейчика прижила ребенка от дуэта «Чай вдвоем»;что жена Соловейчика принадлежит к секте «Общество друзей духа» и активнопроповедует культ сутры лотоса; что сам Соловейчик… Впрочем, о Соловейчикешалава Люська, нужно отдать ей должное, до сих пор не сказала ни одного дурногослова.