— Почему ты мне ничего не сказал? — спросилаАлекс, задетая тем, что он не счел нужным упомянуть в разговоре с ней о такомважном деле.

— Я просто забыл. И потом, ты тоже не вылезала изсвоего офиса всю неделю. Я тебя почти и не видел.

Но Алекс понимала, что такого рода сделка не заключается задва дня. Сэм готовил ее в течение месяца или даже больше. Он просто перекрылвсе каналы связи между ними После своего возвращения из Гонконга он сталложиться спать сразу же после обеда, говоря, что не может адаптироваться кперемене часовых поясов.

— Чего ты боишься, Сэм? — спросила она, когда онпошел" переодеваться ко сну сразу же после обеда. Теперь он делал вид, чтоспит, когда Алекс еще и не думала ложиться Она работала без устали,просматривая дела, которые накопились , за время ее отсутствия, и стараясьмаксимально облегчить себе период начала химиотерапии. — Я не собираюсьнабрасываться на тебя сразу же после восьми часов. Ты же можешь некоторое времяне ложиться. По телевизору показывают массу интересных вещей, кроме «УлицыСезам» и шестичасовых новостей, не говоря уже о том, что мы можем простопоговорить.

— Я тебе говорю, у меня была чертовски трудная неделя.Я не могу привыкнуть к перемене времени.

— Расскажи это судье, — иронически ответила Алекс,и Сэм немедленно вскинулся:

— Что ты имеешь в виду?

— Да ничего, успокойся. Я шучу. Я же юрист, а некто-нибудь. Ради Бога, Сэм, что с тобой происходит?

Казалось, он напрочь утратил чувство юмора. Они пересталиразговаривать и смеяться, они больше не могли расслабиться в обществе другдруга и никогда друг к другу не прикасались. Они держались, как едва знакомые,враждебно настроенные люди — и все из-за этой операции. Сэм вел себя так, какбудто она его предала.

— Мне кажется, что это весьма неуклюжая шутка, —сказал Сэм с оскорбленным видом. — И совсем не смешная.

— О Господи! Что же тебе теперь кажется смешным? Уж покрайней мере не я. С тех пор как я вернулась из больницы, а скорее всего, какмне сделали маммограмму, ты мне и пяти слов не сказал.

Этот кошмар начался ровно шесть недель назад, и Алекс сталоказаться, что он будет продолжаться до скончания века.

— Что же будет во время химиотерапии, Сэм? —продолжала она.

— Откуда я знаю?

— Ну давай посмотрим, — продолжала Алекс, делаявид, что производит серьезные расчеты, — если ты был недоволен мной из-замаммограммы и биопсии, а потом окончательно разозлился на меня после операции ипочти не разговариваешь со мной после моего возвращения из больницы, что же тыбудешь делать, когда начнется химиотерапия? Может, вообще уйдешь от меня? Илибудешь меня полностью игнорировать?

Скажи мне, чего точно я должна ожидать и когда все этокончится? Неужели я должна плюнуть на все и признать, что наш брак пошел котупод хвост? Помоги мне угадать.

— Ну хорошо, хорошо, — сказал Сэм, медленноподходя к раковине, возле которой Алекс мыла посуду. Аннабел спала уже целыйчас, и они знали, что она не может услышать их разговор. — Да, это былиочень тяжелые шесть недель. Но это вовсе не означает, что все кончено. Япо-прежнему люблю тебя.

Сэм выглядел робким, неуклюжим и несчастным.

Он прекрасно знал, как все плохо, и просто понятия не имел,что делать. Любя свою жену, он не мог справиться со своим влечением к Дафне.Сблизиться с Алекс означало потерять молодую и красивую сестру Саймона. Азавести с ней роман было бы предательством по отношению к жене. В настоящиймомент он не знал, куда ему податься, и боялся что-то решать. Но он понимал,что его колебания разрушали их с Алекс некогда столь идиллические отношения.Ему следовало как-то ее поддержать, но он был просто не в силах этого сделать.Сэм даже не мог заставить себя смотреть на ее тело. Его влекло только кроскошному телу Дафны. Воистину ситуация была пугающей.

— Мне нужно время, Ал. Прости меня. — Сэм стоялоколо нее, желая и не желая сделать первый шаг. Ему действительно нужно быловремя, но его медлительность только причиняла Алекс боль. Ему не хотелосьранить ее, но и отказаться от Дафны он тоже не мог. Сэм просто не могподдержать Алекс в ее болезни.

— Мне кажется, тебе тяжело перенести эту перемену вжизни, Сэм. Когда начнется химиотерапия, мне потребуется твоя помощь. Позволь мнебыть честной, — она всегда была очень честной, — до сих пор я никакойпомощи от тебя не дождалась. Это не внушает мне особых надежд набудущее. — Алекс явно успокоилась и уже не так сердилась на него.

— Я постараюсь. Я просто не знаю, как себя вести вовремя твоей болезни.

— Я заметила, — с грустной улыбкой отозваласьАлекс. — Но я должна тебе об этом сказать. Мне страшно, — сказала онаболее мягким голосом. — Я не знаю, что это такое будет.

— Я уверен, что это не так плохо, как говорят. Вспомни,сколько ужасных историй про роды ты в свое время наслушалась. И большинство изних оказались враками.

— Будем надеяться. — Алекс слышала несколькодовольно угнетающих рассказов, когда вместе с Лиз ходила на занятия в группуподдержки. Она делала это только для того, чтобы доставить Лиз удовольствие, нов результате у нее немного поднялось настроение. Некоторые женщины во времяхимиотерапии чувствовали себя вполне прилично. Но большинство переносилилечение очень плохо — хуже, чем можно вообразить. — Ты знаешь, я рада, чтоу тебя так хорошо идут дела. Похоже, твой Саймон действительно ценноеприобретение. Выходит, мы оба ошибались.

— Без сомнения. Ты не поверишь, но те люди из Гонконга,с которыми он меня связал, фантастически богаты. Это китайцы, которые занимаютсябизнесом, связанным с морским флотом По сравнению с ними арабы просто нищие — Исколько денег они вкладывают? — спросила Алекс, расставляя тарелки насушке. Ее всегда очень интересовали его профессиональные дела, так что сейчасона хваталась за эту тему, как за соломинку.

Сэм загадочно улыбнулся, явно гордясь собой.

— Шестьдесят миллионов.

Алекс была уязвлена тем, что он не сказал ей об этом раньше,и ей пришлось вытягивать из него информацию.

— Неплохая сделка для парня из Нью-Йорка, —похвалила она мужа — Здорово, правда? — усмехнулся Сэм, снова напомнив ейтого мужчину, в которого она когда-то влюбилась.

— Очень Я горжусь тобой — Смешно было говорить эточеловеку, который боялся подойти к ней и постоянно причинял ей боль Но Алексхотела отдать ему должное. Шестидесятимиллионная сделка в Гонконге — этодействительно было здорово.

— Это должно было поднять тебе настроение, —продолжила она.

Так оно и было. Тем более что с ним ездила Дафна. Но, к егоудивлению, они продолжали держаться друг от друга в стороне даже в Гонконге.Это обоим давалось нелегко, но Сэм не желал обманывать Алекс, каким бы сильнымни было искушение. Но и спать с Алекс он не хотел и не мог. Он хотел толькоДафну, но не позволял себе сблизиться с ней После этого разговора он вернулся вспальню и стал смотреть телевизор. Когда Алекс через полчаса тоже пришла туда,она обнаружила Сэма спящим, как и всегда, и только покачала головой. Он былбезнадежен. Он так боялся с ней сближаться, что был готов на любые меры, толькобы держаться подальше от собственной жены.