– Слежу, – проскрипел Хохлов. Ему казалось, что Никоненконад ним издевается.

– Друг этого банкира, ясен пень, был во Вселенную влюблен.Но тайно, конечно! Вот она его и того… уболтала, чтобы он охранников положил, азатем они камушки из сейфа достали-и, в машинку се-ели, пое-ехали, ну а потом ябанкиру картину мира и обрисовал в красках.

– И что? – спросил невольно заинтересовавшийся Хохлов.

– Да ничего. Доказательств для суда у меня не было никаких –ни отпечатков, ни оружия, ничего. Ну, я и сказал ему, чтобы дальше он самразбирался. На Вселенную мне наплевать было, а на банкирского друга верного нет,не наплевать! Друг охранников положил, этого мы простить ему не могли!

– И что? – повторил Хохлов.

– Да ничего, – сказал подполковник равнодушно. – Банкирнашел и друга, и Вселенную, и камушки. Ну, и наказал виновных. А мы на этоглаза закрыли.

– И как наказал?

– Друга… серьезно наказал, а Вселенная в Сердобск вернулась,мед на базаре продает.

– Ты мне тоже предлагаешь своими силами разбираться?..

– Да чего разбираться, Митяй! Мы с тобой, с божьей помощью,разобрались почти! Значит, ищи друга, который в офисе у тебя как дома. Машинуищи, которая ночью возле здания стояла. И симпатию свою спроси, с кем она тамамуры крутила, а может, и не крутила, а просто языком чесала, какой у нее мужиккрутой, это ж надо – ка-а-кими деньжищами на работе ворочает!

Хохлов молчал. Думать о том, что во всю эту историю можетбыть замешана… Галя, было дико.

– С убийством сложнее. Вникать нужно. Если областные неразберутся, ну, подключусь я тогда!

– Игорь, я не умею думать, как думают профессионалы! Вот тысразу про камеру в проходной сказал, а я про нее вообще не знал!

– Ты думай последовательно, – посоветовал Никоненкосерьезно. – Не торопись. Если на месте, где был найден труп Кузмина, нетпортфеля и шапки, значит, или кто-то их забрал, или убили его не там! Кто могзабрать? Или убийца, или бомжик какой себе гардероб обновлял. Бомжикаисключаем, двор охраняемый и с забором, получается, убийца забрал. Шапку тынашел у избиенной Родиной, так? Значит, убийца про Родину знал. Знал, гдеживет, знал, что одна живет, знал, что Кузмин с ней дружбу водил и любовькрутил. Давай ищи человечка, который все это мог знать. Таких тоже немного, этоя тебе точно говорю. Начни опять же с друзей-приятелей. Зачем убийце шапка струпа – тоже хороший вопрос, и тоже надо бы ответ поискать! Если он в ней кизбиенной Родиной явился, значит, дело не в том, что она с трупа свалилась, апреступник этого не заметил. Значит, он ее с намерением прихватил, а намерениеу него может быть только одно – чтобы в этой шапке его все принимали заКузмина. И развивай, развивай линию последовательно! Зачем ему этопонадобилось?.. Как труп у дома оказался? И тут уж надо с охранником по душампотолковать! И толкуй жестко, так, чтобы он сразу понял: ты точно знаешь, чтоон кого-то среди ночи во двор впустил!

– А он впустил? – спросил Хохлов.

– Ну, Митяй, итить твою налево! Ну, труп же не с неба упал!И не сам нарисовался! Чему нас учит диалектический материализм?

– Чему?

– Тому, что труп просто так, сам по себе, ниоткуда взятьсяне может! Где портфель? Что у него там было ценного? О каких деньгах речь идет?Может, и вправду о твоих, и сообщницей у него избиенная Родина!

– Как?!

– Ну, она твоему сторожу в водку снотворного плеснула, аденежки забрала. А третий, который за рулем сидел, Кузмина замочил и к Родинойза своей долей пришел!

– Да он ее бил, Игорь! По зубам! Он ее связал!

– Ты чего, своими глазами это видел? Может, это у нихинсценировка такая! Чтобы от себя подозрения отвести! Ты с избиеннойприятельствуешь, так?

– Так, – мрачно подтвердил Хохлов.

– Небось в гости захаживаешь? Ну, там, выпить, посидеть?Тортик приносишь, винца сладенького? Так?

– Так.

– Да ты проводи аналогии-то, проводи, с банкиром, у которогокамушки тиснули! Родиной ничего не стоило у тебя ключики из кармана взять исообщнику на лестницу вынести. Пока он дубликаты делает, ты у нее культурноотдыхаешь, и она тебя всячески привечает, подливает, подкладывает, угощает! Акогда он их сделал – раз, и условный звоночек в дверь, как будто соседка засолью пришла. Ключики тебе в карман возвращаются, а у ребят радужнаяперспектива открывается! Подходит в качестве рабочей гипотезы, как говаривалстарик Шерлок наш Холмс?

– Нет, – сказал Хохлов злобно.

Злобно именно потому, что все гладко выходило. И оченьпохоже на правду.

На правду, которая была решительно, абсолютно невозможна!

– Почему? – удивился бездушный профессионал Никоненко.

– А зачем они Кузю убили?

– Чтобы не делиться.

– А зачем во дворе у Пилюгиных?

– Чтобы подозрения от себя отвести! Пилюгин с Кузминым всевремя ссорился, так? Так. Все об этом знали, так? Так. Вечером, когда ты у нихгостил, пепельница, впоследствии обнаруженная на месте преступления, имеламесто быть, или ты не запомнил?

– Была, я в нее пепел тряс, – подтвердил Хохлов.

Больше всего на свете ему хотелось, чтобы подполковникзаткнулся и не сказал больше ни слова. Хорошо бы немота поразила его навечно.

– Значит, Кузмин вполне мог ее прихватить с собой.

– Зачем?! Чтобы оставить на месте собственного убийства?

– Родина могла его убедить, что просто необходимо избавитьсяот третьего, а пепельница нужна все затем же – чтобы подкинуть ее на местопреступления и невинного человека подставить, Пилюгина твоего! Але, Митяй! Тычего молчишь? Але!!

– Игорь Владимирович, – сказал Хохлов очень твердо. – Этогобыть не может. Ну, просто потому, что не может быть, и все.

Никоненко не стал восклицать, что Хохлов говорит так отслабодушия и недостаточной подкованности в вопросах криминологии.

Он какое-то время помолчал, а потом посоветовал серьезно:

– Бросай ты это дело, Митяй. Оставь все как есть. Даже еслитвоего Пилюгина до суда доведут, адвокат обвинение в клочки порвет. Деньги… ну,жалко, конечно, но ты еще заработаешь!

– Игорь, я не могу бросить!

– Тогда надо наплевать на все и думать не так, как тебехочется, а так, как тебе подсказывают факты и логика. Факты, логика и интуиция.Понял, Митяй?..

Хохлов молчал.

– Чего молчишь-то? Спроси меня еще о чем-нибудь, я тебеотвечу!