Хохлов помолчал, а потом спросил:

– Тебе, Игорь Владимирович, щенок не нужен?

– Какой… щенок?

– У меня большой выбор, – продолжал Хохлов, – из трех штук.

– Ну, ты даешь, Митяй! – фыркнул большой милицейскийначальник. – А порода какая?

– А никакая. Подзаборная. Но очень здоровые, как лошади.

Милицейский начальник еще немного пофыркал.

– Ну, оставь мне одного, что ли, – сказал он задумчиво. –Мне Витася обещал, но у него элитные, высшее общество, и когда будут,неизвестно, а я бы взял. Участок-то мы прикупили, так Буран один несправляется!

Бураном звали подполковничью собаку, и была онанеобыкновенного ума и повышенной лохматости. Никоненко был уверен, что егоБуран – нечто среднее между академиком и профессором и на порядок выше докторанаук. В молодости Буран научился пить кофе – вылизывал его из чашки вместе с гущей– и открывать двери: ставил лапу, наваливался тушей и входил в любую дверь.Подполковник мечтал научить его курить сигары, чтобы коротать с ним передкамином зимние вечера.

– Так мы приедем с Алинкой за щенком! И вот еще что мнескажи, какое отделение дело ведет?

– Наше городское ОВД, или как оно называется?..

– Так и называется. Я сейчас туда позвоню, Митяй! Попрошу,чтобы другана твоего долго не мариновали и не прессовали особенно. Хотя мне вэто дело лезть тоже не с руки, ты пойми! Мы московские, а то областные!.. И тыв самодеятельность не ударяйся! Я понимаю, тебя за живое задело, но… не сможешьты.

– Я смогу, – сказал Хохлов, нажал кнопку отбоя и хотел былобросить телефон в стену, чтобы больше не попадался на глаза, но пожалел иаккуратно положил его в пепельницу.

Зря он позвонил Никоненко! Надеялся, что тот, как героймультфильма, тотчас же явится на помощь, закричит: «Спасатели, вперед!» – ивозьмет на себя все сложности нынешней хохловской жизни. Он даже представлялсебе, как спасенный, благодарный и немного растерянный Димон приезжает к нему,Хохлову, домой вместе с Ольгой, и они сидят у него на диване, целуются, аХохлов рассказывает, как непросто ему было разобраться во всей этой чертовщине,но он все-таки разобрался. Димон совершенно оглушен его благородством, лезет сословоизлияниями, а величественный Хохлов говорит что-то вроде «на моем местетак поступил бы каждый» или «на то и друзья, чтобы выручать их из беды»!

Ничего не выйдет. Спасатели не торопятся, а если и прибудут,вряд ли им удастся восстановить мир в том самом виде, в каком он существовал докатастрофы. Да они и не станут восстанавливать! Они лишь разгребут завалы ивытащат из-под них живых и мертвых.

Интересно, каким к тому времени окажется сам Хохлов, живымили мертвым?

Живым – ему ничего не угрожает и вряд ли станет угрожать,если только он не вступит в рукопашную с тем самым «третьим», который украл егоденьги и убил Кузю. О котором говорил Никоненко.

Мертвым – если его задавят обломки рухнувшего на головумироздания, а из-под таких руин уж точно не выберешься никогда, и никакиеспасатели не разгребут завалы.

Они дружили двадцать лет – полжизни! Не так уж и мало. Еслиподполковник прав, и в ограбление замешана старая подруга Родионовна, и Кузятоже принимал участие, и вдвоем они подставили Димона, а потом Кузя был убит, ив его убийстве Арина тоже виновата, значит, эти полжизни пошли псу под хвост.

И точка.

Хохлов закинул руки за голову, отъехал вместе с креслом иположил ноги в грязных ботинках на стол, прямо на бумаги, чего никогда неделал. И стал качаться.

Тик-так, тик-так – тикали часы в углу.

Не в такт – не в такт – не в такт билось сердце.

Бросить все, уехать в Касимов на рыбалку? Забрать своихсобак, всех четырех, и жить с ними в Касимове в двухэтажном домике, похожем налабаз, с железной перекладиной на воротах, с беленым низом и деревянным верхом!Топить печку и лежать у нее под боком, в дремотном покое, ни о чем не думать ине вспоминать. Ходить к колодцу за водой по обледенелой узкой дорожке,протоптанной в сугробах, откидывать скрипучую крышку, крутить ворот, смотреть,как опускается в черную бездну промерзшая цепь с наростами тонких сосулек.

Дмитрий Хохлов никогда не думал о том, сколько места в егожизни занимают близкие ему люди. Они существовали, и все, и в этом была такаяже определенность, как в том, что утром он идет на работу, а вечером домой, ина смену дню приходит ночь, и никогда не наоборот!

В его новом положении день и ночь поменялись местами, и небос землей поменялись, и он оказался висящим в воздухе вверх тормашками, и кровьприлила к голове, и дышать стало трудно.

Они все не могут так с ним поступить! Он любил их двадцатьлет, он и сейчас продолжает их любить, а они… Они не те, за кого себя выдают!Может, как в фантастическом романе, его близких заменили инопланетяне?Холодный, расчетливый, чудовищно изворотливый разум, который не поддаетсячеловеческому анализу?

Им, инопланетянам, все равно, любил их Хохлов двадцать летили не любил! Им все равно, что с ним станется после того, как откроетсястрашная правда. Им вообще на все плевать, потому что они – инопланетяне.

Хохлов все качался взад-вперед. Когда он откидывался назад,голова касалась стены, а когда вперед, стол странно приближался и расплывался,как будто в глазах у него стояли слезы.

Он на всякий случай проверил – никаких слез нет, еще нехватает!

Родионовна и Кузя договорились украсть у него деньги. Иукрали. Родионовна не хотела делиться с Кузей и подговорила какого-то третьегоКузмина убить. Кузе она сказала, что нужно избавиться от третьего и свалить всена Димона, и для этого попросила Кузмина прихватить из дома Пилюгиныхпепельницу. Кузя ее прихватил, его убили, и пепельницу подбросили на местопреступления.

Так или примерно так видел события Игорь Никоненко,милицейский профессионал.

И что теперь делать ему, Хохлову?!

От того, что невыносимо жгло глаза и в голове горело, емухотелось на мороз, головой в сугроб, и поглубже, так, чтобы не видеть, неслышать и только остывать.

В Родионовну он был влюблен когда-то.

Так у них ничего и не сложилось, и сейчас, когда ему скоростукнет сорок, он с трудом мог вспомнить, почему у него с ней не сложилосьтогда. Вернее, совсем не мог.

Что-то тогда их остановило, хотя по Красной площади онигуляли и на майские праздники ездили смотреть салют – то есть проделывали все,что полагается проделывать влюбленным. У нее была смешная майка с божьимикоровками и два хвоста. Ей было лет девятнадцать, и у них было свидание, самоенастоящее, не просто дружеские посиделки во время изучения теории функциикомплексного переменного! Почему-то в середине свидания она стала нервничать, инервничала чем дальше, тем больше, и уже салют ее не интересовал, и светлыемайские сумерки не занимали! Она все время оглядывалась по сторонам, и взгляд унее стал безумный. А потом Хохлов предложил посидеть в кафе, в которомпочему-то оказались свободные места. Он был «богатый жених», хоть и аспирант.Зарабатывал он двумя способами. Первый был благородный – он писал статьи внаучные журналы и получал гонорары за них. Второй был «криминальный» – онслегка подфарцовывал джинсами в родном институте. И как только они зашли вкафе, Родионовна ринулась в туалет и не вылезала оттуда, наверное, с полчаса.