– Не знаю, я уборщица, мне приказалиприготовить палату для другой больной.

Я побежала искать врача, в ординаторскойдежурил незнакомый доктор.

– Куда увезли Луизу Роуэн?

Врач замялся, потом начал мямлить:

– Мы вынуждены перевести больную в палатуреанимации.

– Почему? Ей стало хуже?

– К сожалению, у мадам Роуэн началисьнарушения сердечного ритма, требуется постоянное наблюдение за самочувствием.

– Но нам звонила медсестра и говорила окаком-то неправильно сделанном уколе.

Врач начал судорожно кашлять, потом спросил:

– А кто вам звонил?

– Не знаю, просто сестра из клиники.

– Скорей всего, вы не так поняли.Наверное, наша сотрудница сообщила, что Луизе следует делать уколы.

– Могу я увидеть подругу?

– К сожалению, в реанимацию не пускаютпосетителей и не принимают цветы. Подождите несколько дней.

Я покинула не расколовшегося доктора и пошлаискать сестру. Здесь повезло больше. Молоденькая гасконка тряслась от страха,не успел мой рот вымолвить вопрос, как девушка затарахтела:

– Ей-богу, не виновата. Вашей подругерегулярно делали уколы, но внутривенные не назначались. А когда я пришла ейставить градусник, то обнаружила развязанный жгут. Я сразу поняла, что приходилкто-то посторонний.

– Почему?

– Наши жгуты синего цвета, а околопостели валялся красный. Мадам очень плохо выглядела, я тут же вызвала доктора,а тот послал за заведующим. Не знаю, что они подумали, но допросили всехсестер. Ни одна не делала укола – значит, пришел посторонний. А уж что он тамввел в вену, кто знает. Но я не виновата, сразу же сообщила вам, и меня уже заэто отругали.

– В полицию сообщали? Девушка пожалаплечами:

– Спрашивайте начальство, я тольковыполняю приказы.

– В каком состоянии Луиза?

– В ужасном, почти на том свете, тольконе говорите никому, что я сказала. Заведующий страшно боится, что после еесмерти родственники подадут в суд на больницу. И правильно сделают.Представляете, что произойдет, если каждый сможет ходить беспрепятственно поэтажам и делать уколы? Мрак.

– Охрана не заметила постороннего?

– Да здесь проходной двор, восемь этажей,а пост только у главного входа. Постоянно ходят люди, их даже ни о чем неспрашивают. Кроме того, полно входов, которые никто не охраняет: длямедперсонала, для подвоза продуктов, для машины из прачечной, для трупов.

Я поежилась, представляя, как толпы труповпробираются к выходу, отталкивая корзинки с продуктами и тюки с бельем.

– У моей подруги есть шанс выжить?

– Шанс есть всегда. Сейчас в реанимациивсе вокруг нее прыгают, как сумасшедшие, боятся родственников и судебногопроцесса.

Я поблагодарила словоохотливую девицу ипоехала в удрученном настроении домой.

Дома, как всегда, кипели страсти. Луи решилиспечь к чаю безе и, готовя тесто, включил духовку. Через минуту из плитыпослышался истошный вой. Перепуганный насмерть повар открыл дверцу, и прямо емув лицо вывалилась кошка Клеопатра с подпаленной шкурой.

– И когда только она успела залезть вдуховку, – сокрушался Луи, пока Софи собиралась идти с ним к врачу обрабатыватькошачьи царапины.

– Кошки любят тепло и закрытыепространства, – пояснил Денька, – вот Клепа и нашла подходящий домик.

– А хорошо, что Луи не вышел из кухни, –заметила, вернувшись в столовую, Маня.

– Да уж, – захихикал Дима, – вот казус:пришел назад, открыл духовку, а там кошка в собственном соку.

– Ну ты козел, – возмутилась Маня.

Оксана удовлетворенно вздохнула, наконецкто-то другой, а не Денька обозвал Диму козлом.

Дима возмущенно отодвинулся от стола:

– Мала еще обзываться, за собой последи,красавица. Врешь матери на каждом шагу, обезьяна вонючая.

От негодования Маня побледнела, только ушизагорелись красным цветом:

– Я вру?! Да я никогда не говорюнеправду.

– Фу-ты ну-ты, – не успокаивался Дима, –а почему во вторник в 11.30 ела в кондитерской пирожное? Небось урокипрогуливала?

– А ты как оказался в той кондитерской? –ледяным голосом осведомился Аркадий.

– Хватит, перестаньте, – попыталасьутихомирить всех Оксанка.

– Ничего не прогуливала, отменилихореографию, учитель заболел, – оправдывалась Маня.

– Маруська никогда не врет, – авторитетнозаявил Денька, – всегда только правду говорит.

– Помалкивай, жених, – разошелсяокончательно подкидыш, – она что, маме правду рассказывает о том, чем вы повечерам занимаетесь? Ха-ха, в ветеринарную академию они ходят! Небось по угламобжимаетесь.

Денька мгновенно выплеснул Диме в лицо стаканминеральной воды. Парень начал утираться салфеткой, и неожиданно в столовойповисла грозовая тишина. Тут я не выдержала напряжения:

– А Дима сам все время врет и поэтомудругих во лжи обвиняет.

– Когда это я вру, – пошел в атакупарень.

– Постоянно. Например, сказал нам, чтоработаешь в фирме, а сам просто каждый день гуляешь по улицам. Например,недавно был в кино, на выставке, в ресторане, где угодно, только не на работе.

– Чушь какая.

– Вовсе нет. Еще ты сказал, что фирмавызвала тебя на стажировку, и опять солгал. Приглашение прислал ВацлавНовицкий.

– Кто это?

– Откуда ты знаешь? – в один голосизумленно спросили Оля и Наташка.

– Вацлав Новицкий, поляк с уголовнымпрошлым, темная личность. Вы еще всего самого интересного не знаете. Наш гостьпо ночам тайком уходит из дома. Спускается по садовой лестнице и ездит покаким-то делам. Вот ночь с субботы на воскресенье провел дома у Новицкого. А язнаю все из донесений частного детектива.

– Так, – протянул Дима, –"хвост" подцепили и мусору небось своему рассказали.